Игорь Львович выждал паузу, словно давая возможность Виктору вставить слово. Но Виктор молчал и смотрел на своего бывшего шефа. Это действительно был он, только лицо округлилось и под глазами появились мешки, свидетельствовавшие или о больной печени, или просто о бессонных ночах и нездоровом образе жизни. Зато одевался он теперь намного дороже, чем прежде. И «Ролекс» на запястье левой руки наверняка был настоящим, а не китайским.
– А я тут новую газетку зарегистрировал. Через десять дней первый номер выйдет. Называется «Курьер Украины». Ты купи, когда увидишь! Почитай! Может, мысли возникнут! А я с тобой с удовольствием посоветуюсь. Твое мнение мне дорого! Я тебя, может быть, со временем главным редактором сделаю…
Игорь Львович посмотрел вдруг на свой «Ролекс». Попросил водителя найти Первый канал национального радио и сделать погромче. Через двадцать секунд из квадросистемы автомобиля донесся бой украинских курантов. На лице бывшего шефа расплылась улыбка.
– Обожаю сигналы точного времени! – сказал он.
Потом открыл маленький бар, вставленный между двумя передними сиденьями. Достал оттуда бутылку шампанского и два бокала. Нажатием кнопки на дверце опустил стекло, выстрелил туда пробкой и снова его поднял.
– Ну что, – посмотрел на Виктора с веселым огоньком в глазах. – За Новый год, за новые встречи!
Бокал Игоря Львовича с легким звоном ударился о бокал Виктора.
– Ты пей, пей, а то пузырьки выйдут! Ладно, мне надо дальше по делам ехать! – сказал бывший шеф, выпив шампанское. – Еще тринадцать человек поздравить. Чертова дюжина! А ты мне так ничего про себя и не рассказал! Ну ничего, в следующий раз! До встречи!
Виктора высадили на Печерске, между метро «Арсенальной» и Площадью Славы. «Мерседес» поехал дальше, в сторону Печерской Лавры. И словно по инерции движения машины Виктор зашагал вслед за ней, онемевший, оцепеневший от этой неожиданной встречи. Даже начать думать об этой встрече у него не получалось, словно его голова отказывалась воспринимать полученную информацию, отказывалась, защищая вменяемость Виктора.
Только одна фраза то и дело выныривала в мыслях: «Если меня похоронили, это еще не значит, что я умер!»
87
Вечером Соня по секрету снова сообщила о своих подозрениях по поводу симпатий Лехи к Нине. Нина как раз помогала Лехе заехать на своем кресле в ванную, чтобы умыться и почистить зубы.
– Ну и что? – спросил девочку Виктор.
– Как что? – удивилась Соня. – Он же у нас в гостях! Ты ему не разрешай!
– Знаешь что, – Виктор посмотрел Соне в глаза очень внимательно, – ты, конечно, следи за порядком, но в жизнь взрослых не вмешивайся! Понятно?
Соня вздохнула и, ничего не сказав в ответ, ушла из кухни.
Уже заснув, Виктор ощутил на спине ладонь Нины. Она гладила его. Отодвинулся чуть-чуть в сторону своего края дивана, но ее рука снова коснулась его. Он повернулся спиной к Нине, и тут же что-то слегка обожгло его плечо. Руки Нины он больше не чувствовал, но какое-то жжение на плече продолжалось, то затихая, исчезая, то снова возникая. Он дотронулся до плеча и нащупал пальцами длинную царапину. Приподнялся на локтях, посмотрел на Нину, но она тоже уже лежала спиной к нему и, казалось, спала.
Виктор поднялся, надел халат и вышел из комнаты.
На кухне, к своему удивлению, он снова обнаружил пингвина в том же углу: между газовой плитой и стенкой. Миша стоял неподвижно, уткнувшись в угол, но на его правом плавничке виднелось красное пятно. Виктор заглянул под стол и нашел там кошку, не сводившую пристального взгляда своих блестящих зеленых глаз с Миши.
Схватив за загривок, Виктор вынес ее в коридор и плотно закрыл дверь на кухню.
Виктор нашел ножницы, а потом нашел и новые царапины у Миши. Смазал их зеленкой. Затем еще раз смочил в зеленке ту же ватку и смазал свою свежую царапину на плече. Показал ее Мише.
– Видишь, и мне досталось… Выцарапывают нас отсюда, – Виктор многозначительно кивнул пингвину. – Чем-то мы этих женщин не устраиваем… Ну я – понятное дело, а тебе-то за что достается? Спал бы спокойно на своем месте. Чего ты сюда приходишь?..
Миша опустил голову и уставился маленькими глазками в пол, словно признавал свою вину.
– Ну пошли, я тебя к подстилке проведу! – проговорил ласково Виктор. – А кошку туда не пустим!
88
На следующее утро Виктор первым делом отправился за покупками. Потратил наконец деньги, полученные от Сергея Павловича на «переодевание». Дело это оказалось легким и быстрым. Хватило на теплую финскую куртку с капюшоном, высокие зимние ботинки, джинсы и свитер темно-изумрудного цвета. Вернулся домой, срезал с покупок бирки и оделся.
– Неплохо, – одобрил выбор Виктора Леха.
Нина, выглянувшая из кухни, тоже посмотрела на обновки, но ничего не сказала.
– Слушай, – после минутной паузы продолжил Леха, – ты мне там пока ничего не подыскал? А то мне снова водки хочется. Просто от безделья!
– Потерпи еще немного, – попросил Виктор вздохнув. – Люди еще празднуют!
Зазвонил мобильник в коридоре, в кармане эмчеэсовской куртки. Виктор быстро достал его.
Звонил Паша. Передал просьбу шефа приехать через час.
Через час Виктор уже был в Голосеево. От почти нетронутого вчерашнего снега на улице не осталось и следа. Сплошь все вытоптано ногами и выезжено машинами.
– Давай докладывай! – приказал шеф, усадив Виктора в кресло в гостиной. – Что выбрал?
– Ничего, – признался Виктор.
– Как это?
– Мелкое все, – произнес Виктор, стараясь говорить как можно убедительнее. – Или проходимцы, или просто сумасшедшие…
– Так что же ты мне прикажешь делать? – Сергей Павлович начинал сердиться. – У меня послезавтра интервью в прямом эфире на УТ-1. Что мне им о моей доброте рассказать?
– Сергей Павлович, может, лучше тому интернату помочь? Помните, мы им новогоднюю елку здесь устроили…
– А что они просят?
– Ничего.
– Так зачем же им помогать, если они ничего не просят?!
– Поэтому и надо помочь! – твердо произнес Виктор.
– Может быть, – неуверенно проговорил Сергей Павлович. – Ну так свяжись с ними срочно. Узнай, что им надо… Давай прямо отсюда связывайся!.. Телефон же у тебя есть?
Виктор кивнул.
Спустился вниз, набрал номер интерната.
– Это Галина Михайловна? – спросил, услышав в трубке женский голос.
– Да, а это кто?
Виктор напомнил завучу о себе, о новогодней елке. И услышал в ее голосе если не радость, то уж точно изумление.
– Вы нас не забыли! – только и сказала она.
