– Хочешь сказать, что сторож их пустил?
– Ха! – сказал Баттен. – Как он мог их не пустить,
когда с ними полиция? А один и вовсе сенатор, хотя на вид человек приличный…
Сэр, а в каком вольере у нас президент? Что-то не припоминаю, какого только
зверья нет, а вот президента не помню…
– Пошел прочь, пьяная рожа! – взревел я. И разинул рот.
На дорожках замелькали полицейские в форме и какие-то широкоплечие типы в
темных очках, с явственно выделявшимися под пиджаками кобурами пистолетов. Их
было много, они мгновенно заполнили весь обезьянник, кто-то наблюдал за мной в
перископ из мусорного ящика, кто-то пригоршней разбрасывал микрофоны, кто-то
залез на дерево и зорко озирался, держа наготове винтовку с оптическим
прицелом. Трещали рации, звучали резкие команды, над зоопарком повисли зеленые
военные вертолеты. Я поймал себя на том, что мысленно вытянул руки, ожидая
щелчка наручников, и стал лихорадочно припоминать, кто может подтвердить мое
алиби.
– Мистер Джордан, – щелкнул каблуками высокий мужчина с
непроницаемым решительным лицом, не требующим визитных карточек.
– Да, – сказал я. – Требую адвоката… А в чем,
собственно, дело?
– Ричард Стэндиш, начальник секретной службы. Я обязан
немедленно обеспечить охрану президента. С вашей стороны инструкции будут?
– Как-кого президента? – тупо спросил я.
– Вот, а ты не верил! – гордо сказал Баттен.
Стэндиш цепко взглянул на него, щелкнул пальцами, и из-за
его плеча прямо-таки из воздуха возник долговязый тип в дымчатых очках, с
огромной папкой под мышкой.
– Бак?
Бак раскрыл свою папку, оказавшуюся портативным компьютером,
и его пальцы забегали по клавишам так вдохновенно, словно он участвовал в
престижнейшем конкурсе пианистов.
– О`кей, Дик. Хьюберт Баттен, пятьдесят два года, бывший
боцман торгового флота, вдов, незаконные дети в Гонконге, Маниле, Сингапуре,
Антверпене, Лиссабоне и Ливерпуле, штрафовался полицией за хулиганское
поведение в Буэнос-Айресе, Танжере и Вальпараисе. Проверен. Благонадежен, хотя
занимается самогоноварением в служебное время и в служебном помещении.
Тем временем за нашими спинами послышалась возня, и двое
верзил в штатском подвели к нам громко протестующую Алису.
– Ошивалась поблизости, Дик, – лаконично доложил
один. – Оружия нет.
– Бак?
– О`кей, Дик. Алиса Лоутон, двадцати четырех лет,
художник-дизайнер фирмы «Мейринг», незамужняя, сведения о цвете обоев в
спальне, марке любимых сигарет и шоколада прилагаются. Невеста мистера
Джордана. Проверена. Благонадежна, хотя три года назад назвала болваном
остановившего ее машину патрульного дорожной полиции.
– Приношу извинения, мисс, – щелкнул каблуками
Стэндиш. – Мистер Джордан, приношу извинения. Мои люди не знали в лицо
вашу невесту.
– Рой, что эти типы здесь делают?
– Обеспечивают безопасность президента, – тупо сказал
я.
– При чем здесь ты?
– Прошу прощения, мисс Лоутон, – сказал невозмутимый
Стэндиш. – Вероятно, вы еще не видели утренних газет? Мистер Джордан – вот
уже четыре часа специальный помощник президента по связям с общественностью.
Четыре часа назад стали известны результаты президентских выборов.
Волеизъявлением народа очередным, сорок вторым по счету президентом страны стал
Джозеф Смит, с которым вы все знакомы…
Он протянул руку и элегантным жестом указал на Джо, моего
любимца, шимпанзе шести лет от роду.
Массовый побег из госпиталя, завертелось у меня в голове.
Нашествие вырвавшихся на свободу обитателей укромного приюта для
переутомившихся агентов секретных служб. Интересно, где у нас такой? Многовато
сумасшедших, однако даже если принять версию организованного побега…
– Хотите взглянуть? – Стэндиш протягивал мне пачку
газет.
На первых страницах красовался портрет моего Джо над
огромными заголовками: «Рой Джордан – новая звезда на политическом
небосклоне!», «Независимые дают пинка Мамонтам и Мулам!». «Феерический взлет
доселе неизвестных фигур!». «Смит – хозяин Уайтхауза!». Джозеф Смит – сорок
второй президент, Рой Джордан, никому до сих пор неизвестный политик, не
принадлежащий ни к Мамонтам, ни к Мулам, сумел добиться избрания на высший пост
другого не менее неизвестного политика, виднейшие обозреватели недоумевают,
биржа выжидательно помалкивает, деловой мир анализирует…
Баттен, отодвинув локтем начальника секретной службы, сунул
мне в руку бутылку из-под кока-колы, наполненную неочищенным кукурузным.
– Выпей-ка, сынок, – сказал он. – Я всегда говорил
– наш Рой себя покажет, дайте ему только случай. Ловко ты все это провернул.
Итак, вариант с массовым побегом из спецлечебницы отпадал. Я
все вспомнил. Теперь я знал совершенно точно – Джо действительно стал сорок
вторым по счету президентом страны, хотя моих заслуг в том не было. Заслуги
следовало отнести на счет Кэлтона Холла, модного писателя и моего старого
приятеля. Я вспомнил тот разговор четыре года назад, тогда на вечеринке в доме
нашего общего знакомого подвыпившая компания завела разговор о политике –
приближались президентские выборы. Когда приелись сплетни и старые анекдоты,
Кэл подбросил идею, которая показалась присутствующим чересчур уж фантастичной
– выдвинуть кандидатом шимпанзе и провести его в Уайтхауз.
– В сущности, в этом нет ничего нового, – витийствовал
Кэл. – В Канаде с шестьдесят четвертого года существует партия, регулярно
выдвигающая кандидатом на пост премьера носорога. В Бразилии однажды выдвигали
бегемота – на сей раз в мэры города. В Италии выдвигали мула, в Австралии осла.
В качестве исторического президента я хотел бы напомнить присутствующим о
получившем сенаторский титул коне Калигулы… Черт побери, чем мы хуже? Рой, как
зовут твоего шимпанзе, того, что недавно овдовел?
– Джо, – сказал я под общий хохот.
– Только без излишней фамильярности, хватит с нас Джимми.
Так вот, пусть будет Джозеф Смит, работник зоопарка, человек из толпы.
Некурящий и непьющий вдовец самых строгих правил, спокойный, уравновешенный, с
безупречным прошлым, психически нормальный, не замешанный в грязных
политических интригах, имеющий все гражданские права. Он ведь родился не в
Африке, а у нас в стране, так что к нему полностью применим Lex Locis…
[1]
– А образование? – захохотал кто-то.
– Вот это как раз и не важно, – отмахнулся Кэл. –
В конце концов у нас был президент, прочитавший за всю жизнь пять ковбойских
романов. Был президент, предпочитавший гривеннику пятак, потому что пятак
больше по размеру. Был президент, устроивший из Уайтхауза распивочную пополам с
игорным домом. Чем по сравнению с ними плох наш Смит? Важен не человек, а
место. Пост – это пост, и тот, кто его занимает, автоматически считается
обладающим букетом достоинств и добродетелей… Так что имею честь заявить
почтенному собранию – я намерен начать кампанию за выдвижение в президенты
Джозефа Смита и истратить на нее гонорар за последнюю книгу. Рой, ты ничего не
имеешь против использования твоего подопечного?
