– Понял, – сказал дежурный. – Поиски
прекратить, всем возвращаться.
И все пришло в движение – люди молча вставали, молча
рассаживались по машинам, точка была поставлена, решающее слово произнесено, и
нет смысла больше смотреть в небо.
– Поехали, – позвал его Кедрин.
Панарин сел. Несколько минут они ехали молча.
– Вот так, – сказал адмирал. – Еще одна из
прописных истин, которые тебе предстоит накрепко вбить в голову. Нужно
научиться терять… Понять, что заламывание рук и трагические тирады даже в
театре давным-давно устарели. Никого этим не вернешь и ничего не исправишь. Но
и упаси бог за толстокожесть… Ты, наверное, это сто раз слышал?
– Да, около того, – сказал Панарин.
– Но я уверен, что только сейчас они обрели для тебя
конкретный смысл. И ты у меня научишься терять, ты у меня многому научишься…
Потому что, когда мы доберемся туда, – он мотнул головой снизу
вверх, – командовать придется вам…
– Скажите… – Панарин не сразу решился. – В
то, что мы все же доберемся туда, вы верите не меньше, чем, скажем, лет пять
назад?
– Уши бы тебе оборвать по самый корень… – сказал
Кедрин. – Да что взять с мальчишки, который только и умеет лихо
пилотировать корабли? Верю еще больше. И вера эта не от упрямства, уловил? Вера
эта от веры в то, что мы еще не видим конца нашей лестницы. Называть задержку
перед очередной ступенькой поражением – ошибка. Все существующее должно быть
познано.
– Но согласитесь, что такая точка зрения основана лишь
на эмоциях? Все правильно, и все же… Простите, адмирал, но вы не понимаете всей
глубины горечи, которую испытывает наше поколение. Мы получали дипломы в
уверенности, что…
– Что завтра будете дарить девушкам андромедянские
цветы, – Кедрин сухо рассмеялся. – А это забавно, Тим, – черт
знает которое по счету поколение с идиотским постоянством считает, что именно
оно впервые открыло определенные психологические коллизии, истины и
переживания. Что до него никто над этим не задумывался. Милый мой, да ведь все
поколения космачей через это прошли! Я уверен, что после полета Гагарина его
друзья тоже считали – через годик-другой они будут сидеть на берегу марсианских
каналов. И уверен, что вскоре поняли – нет волшебной палочки, есть долгая и
упорная работа. Годы и годы. Мы тоже в свое время считали, что путь к Андромеде
откроют ученые нашего поколения… Так что ничего страшного с вашим поколением не
случилось – вам всего-навсего нужно осознать, что для феерического броска
необходимо предварительно годы и годы топтаться на одном месте. Вернее, годы и
годы заниматься трудной и, не будем скрывать, нудной работой. Знаешь, я не раз
думал – есть ли у вашего поколения отрицательные черты?
– По-вашему, есть?
– У каждого поколения они есть, – сказал
Кедрин. – Мне кажется, вас чересчур уж приучили к стремительности. Сегодня
найдем способ вырваться к Андромеде, завтра научимся создавать искусственные
солнца в натуральную величину, а послезавтра и вовсе начнем менять рисунок
созвездий, чтобы было более приятно для глаза… А вообще-то каждое предыдущее
поколение испытывало что-то, чего не могло понять последующее, и каждое…
Их браслеты слаженно засвиристели тройным сигналом тревоги.
Кедрин, не снимая рук с руля, покосился на Панарина. Панарин достал свой
браслет:
– Панарин слушает. Кедрин здесь.
– Говорит дежурный. Со стороны внешних планет к
Эвридике приближается неопознанный объект. Расстояние – миллион девятьсот
пятьдесят пять тысяч километров. Ощутимо замедляет скорость, никаких сигналов
не подает. (Кедрин молча увеличил скорость до предела, ветер засвистел в ушах.)
Масса ни с одним известным типом кораблей не ассоциируется.
– Чем держите? – рявкнул Кедрин.
– Гравилокатором лаборатории Урмана. Шел очередной
эксперимент…
– Отставить детали! Продолжайте держать на грави,
радары и лазарные не включать!
Панарин понял его – в отличие от радаров и лазарных
локаторов гравилокатор не излучал, он лишь регистрировал гравитационные волны,
и его работу не мог обнаружить почуянный им корабль. А это был корабль –
метеориты любой массы свойством гасить скорость не обладают. И это был чужой
корабль…
– Все спутники – вниз, – холодно чеканил
Кедрин. – Спалить в плотных слоях, черт с ними. Тревога «Ноль». Фиксируйте
его излучения. Все. – Он посмотрел на Панарина. – Ну, как ощущения?
Впервые все-таки.
– Лихо вы…
– Рефлекс, милый, всего лишь. Ладно, не напрягай
извилины. Никакой эпохальной дрожи мы не чувствуем – не осознали еще… Цветов бы
успеть нарвать.
– Шутите?
– Шучу, – сказал Кедрин. – Потому что
жутко – вот они, долгожданные, скорость гасят…
* * *
– Кому еще кофе? – спросил Кедрин. – На пару
чашек осталось.
– Мне, пожалуйста, – протянул чашку Крылов.
Сидели где придется – кто на подоконнике, а кто и на полу.
Было тесно и неуютно – в лаборатории хватало места, чтобы с удобством
разместиться двум-трем специалистам, но на многолюдные собрания она рассчитана
не была. Но ничего не поделаешь – следить за пришельцем, не выдавая своего
присутствия на планете, можно было только отсюда, и в комнату, кроме трех
физиков, втиснулись Кедрин, Панарин, Крылов и четверо руководителей научных
служб. Правда, жаловаться на тесноту, когда на экранах впервые в земной истории
можно было наблюдать инопланетный корабль, стал бы только сумасшедший.
Окна из-за духоты распахнули настежь, и все, что говорилось
в комнате и происходило на экране, волной комментариев прокатывалось по толпе –
у лаборатории и на окрестных улицах собралось все население поселка. Уговоры
Кедрина разойтись до утра и не мешать попросту проигнорировали – это был первый
за всю историю внеземных поселений случай массового неповиновения руководству,
и ничего нельзя было поделать – через несколько часов должно было совершиться
то, чего почти двести лет ждали миллионы людей…
Это был разведывательный корабль – маневры, которые он
производил при подходе к планете, не так уж отличались от поведения земных
разведчиков в аналогичной ситуации. Чужой вышел на стационарную орбиту (в
поселке к этому времени было два часа ночи) и методично выбрасывал зонды –
только что в атмосферу вошел девятнадцатый, но ни один пока не угодил в район
поселка или других областей, где имелись искусственные сооружения. Руки
чесались полететь к месту их приземления, руки чесались пустить в ход радары,
но приходилось выполнять инструкцию.
Панарину не удалось подавить нервный смешок.
– Что такое? – глянул через плечо Кедрин.
– Я подумал – что, если один из зондов передаст на
корабль изображение замка? Они же решат…
Кое-кто тоже не удержался от улыбки.
Земля уже была предупреждена – сеанс состоялся, когда чужой
оказался над противоположной от поселка точкой планеты, «у антиподов». Чужой
пока не пускал в ход локаторы – может быть, в свою очередь прослушивал планету,
так что инкогнито поселок пока сохранял. Хотя… Неизвестно было, какими
приборами оснащен чужой. Достаточно мощного инфракрасного детектора, чтобы
корабль или оказавшийся поблизости зонд засек подозрительно «теплое» пятно.
