Завершая путешествие, «Лендровер» выехал к морю и не спеша двинулся по знаменитой Авенида Виейра Соуто.
— Вот наша гостиница! — воскликнула Никки, указывая на небольшое здание с удивительным фасадом из стекла, дерева и мрамора.
Они предоставили заботу о своем автомобиле вышедшему слуге и вошли в отель. Под стать всему кварталу, гостиница отличалась вычурной роскошью, вестибюль был со вкусом обставлен мебелью 50–60-х годов, и Никки с Себастьяном показалось, что они стали участниками сериала «Безумцы».
Их окутала атмосфера покоя и уюта: английский кирпич, тихая музыка, мягкие диванчики, старинный книжный шкаф. Но им было не до уюта, они торопливо подошли к стойке из какого-то тропического дерева и зарегистрировались под именами Констанс Лагранж и Николя Босари.
В номере они пробыли недолго, успели только привести себя в порядок и заметить с балкона мощные волны, которые накатывали на пляж. В отельной брошюрке утверждалось, что слово «Ипанема» индейского происхождения и означает «опасные воды». Никки и Себастьян решили не придавать значения этой информации и не считать это дурным предзнаменованием. Они вышли из номера и отправились на поиски «девушки с пляжа Ипанема».
Едва они оказались на улице, на них обрушился зной, запах выхлопных газов и дорожный шум. Нескончаемый поток джоггеров, скутеристов и велосипедистов оспаривал тротуар у пешеходов. На набережной царили еще и торговцы-разносчики, которые, перекрикивая друг друга, соревновались в шутках, стараясь привлечь внимание прохожих. Одни, держа в руках бидоны со льдом, другие, сидя на порогах своих хижин, предлагали кокосовое молоко, матэ, арбузы, золотистые кексы, хрустящее кокосовое печенье, мясо на вертеле, распространявшее по всей улице соблазнительный пряный аромат.
Чета американцев спустилась по небольшой лестнице с набережной на пляж. Еще роскошнее, чем соседний пляж Копакабана, Ипанема предлагала трехкилометровую ленту белого песка, жаркого и слепящего. Был час обеда, и народу на пляже было полным-полно. Сверкающий океан мощно швырял на песок пенистые, переливающиеся радугой волны. Никки и Себастьян миновали границу гостиничного пляжа и двинулись дальше, ища глазами бар, где работает Флавия.
Через каждые семьсот метров высились башенки постов спасателей. Эти башенки служат для купальщиков ориентирами и местом встреч. Пост № 8 с радужным флагом служил, похоже, местом встреч для геев. Никки и Себастьян прошли мимо него и продолжили свои поиски. Океан обдавал их водяной пылью. Вдали манили острова Гагарос, сияющие тысячью огней, и силуэт гор-близнецов, тех самых «Двух братьев», которых они недавно видели на фотографии.
Они упорно продолжали идти по пляжу, пробираясь между игроками в футбол и пляжный волейбол. Из-за обилия купальщиков пляж напоминал подиум с коллекциями нижнего белья и купальников. Ипанема дышала чувственностью. Воздух насыщала эротика. Гибкие, с пышными формами купальщицы в узких бикини выставляли напоказ высокую грудь и покачивали бедрами, а бронзовые мускулистые серфингисты любовались ими.
Никки и Себастьян добрались до поста № 9, судя по всему, самой элитной части пляжа, где собиралась золотая молодежь Рио.
— А мы, — решительно заявила Никки, — ищем прекрасную полуобнаженную блондинку по имени Флавия, которая подает коктейли в баре под названием…
— «Кашаса», — подсказал Себастьян, указывая на красивый павильон.
Они направились к бару. «Кашаса» — элитное пляжное заведение, где богатая публика в парео с брендами и темных очках-стрекозах потягивает мохито за 60 реалов, слушая ремиксы басановы и разглядывая официанток, а те все как на подбор: двадцати лет, фигуры манекенщиц, мини-шорты, макси-декольте.
— Hello! My name is Betina. May I help you?
[62]
— обратилось к американцам одно из этих удивительных созданий.
— Мы ищем одну девушку, — объяснила Никки, — ее зовут Флавия.
— Флавию? Да, она здесь работает, но сегодня ее нет.
— А вы не знаете, где она живет?
— Нет, но могу узнать.
Девушка подозвала одну из товарок, еще одну куклу Барби со светлыми волосами, светлыми глазами и сияющей улыбкой, и сказала:
— Познакомьтесь, это Кристина, она живет в одном квартале с Флавией.
Юная бразильянка поздоровалась. Несмотря на красоту, в ней чувствовалось что-то грустное и щемящее. Воздушная сильфида, лишенная жизненных сил.
— Флавия уже три дня не выходит на работу, — сообщила она.
— А вы не знаете, по какой причине?
— Нет, не знаю. Обычно мы ходим вместе, потому что у нас одинаковый график. Но сейчас ее нет дома.
— А где она живет?
Девушка махнула рукой в сторону холмов.
— У своих родителей, в Росинье.
— А вы не пробовали ей позвонить?
— Пробовала, но попадала на автоответчик.
Никки достала из бумажника фотографию Джереми.
— Вы не видели здесь этого мальчика? — спросила она, показав девушке снимок.
Девушка покачала головой.
— Нет, но вы знаете, за Флавией не уследишь, у нее то один, то другой…
— А вы не могли бы дать нам ее адрес? Мы хотели бы поговорить с ее родителями.
Лицо юной бразильянки выразило сомнение.
— Росинья — квартал, не подходящий для туристов. Одним вам туда нельзя.
Себастьян вновь потребовал адрес, но девушка стояла на своем.
— В таком случае не могли бы вы нас туда проводить? — предложила Никки.
Девушке такое предложение не показалось заманчивым.
— Нет, это никак не возможно, я только начала свою смену.
— Мы очень вас просим, Кристина. Мы оплатим ваш рабочий день. Ведь Флавия ваша подруга, вы должны ей помочь.
Последний довод подействовал. Кристина почувствовала что-то вроде вины перед подругой.
— Хорошо, я попробую. Подождите меня.
И пошла отпрашиваться, очевидно, у начальника, молодого человека в обтягивающей майке, который пил кайпиринхас
[63]
вместе с посетителем вдвое старше его.
— Все в порядке, — сообщила она, вернувшись. — Вы на машине?
57
Грузный «Лендровер» с легкостью поднимался по вьющейся серпантином дороге, ведущей к фавеле. Себастьян вел машину, четко следуя всем указаниям Кристины. Сидя на переднем сиденье, юная бразильянка стала работать навигатором, как только они отъехали от пляжа. «Лендровер» миновал роскошные жилые комплексы южного квартала и выехал на автостраду Гавеа — узкое шоссе, единственное, которое, змеясь по холму, вело в самую обширную фавелу Рио.
