Поэтому я не должен был беспокоиться по поводу своего решения не лететь в Нью-Йорк. Это же все равно была глупая затея. Но пока я следовал заведенному порядку весь вечер и следующий день, меня глодала эта мысль, мне казалось, что размеренная жизнь отдаляет меня от встречи с Марго.
7
Во вторник вечером — Марго не было уже шесть дней — я поговорил с родителями. Не то чтобы я прямо принял какое-то серьезное решение, просто так сложилось. Я сидел за кухонным столом, папа нарезал овощи, а мама обжаривала говядину на сковородке. Папа принялся высмеивать меня за то, что я так долго читаю одну тоненькую книжонку, а я ответил:
— Вообще-то это не школьная программа; просто кажется, что Марго оставила мне в ней какой-то ключ.
Они смолкли, и я рассказал про Вуди Гатри и Уитмена.
— Да, ей явно нравятся эти игры с недосказанностью, — прокомментировал папа.
— Я не виню девочку в том, что ей хочется внимания, — сказала мама, а потом добавила, обращаясь ко мне, — но это не значит, что ты должен нести ответственность за ее благополучие.
Папа сбросил морковь с луком в сковороду:
— Да, верно. Конечно, никто из нас не сможет поставить Марго диагноз, пока мы ее не увидим, но я думаю, что она скоро вернется.
— Не будем строить предположений, — тихонько сказала ему мама, как будто я не услышал бы.
Папа хотел что-то ответить, но я перебил:
— А мне что делать?
— Окончить школу, — ответила мама. — И доверять Марго — она может сама о себе позаботиться, эта способность у нее хорошо развита.
— Согласен, — добавил папа.
А после ужина, уйдя к себе и включив «Восстание» без звука, я понял, что они обсуждают эту тему. Слов я не разобрал, но они оба были довольно взволнованы.
Ближе к ночи позвонил Бен на мобильник.
— Привет, — сказал я.
— Старик, — начал он.
— Да, — ответил я.
— Я пойду с Лэйси за обувью.
— За обувью?
— Ага. С десяти до полуночи скидка тридцать процентов. Она хочет, чтобы я помог ей выбрать туфли на выпускной. У нее, конечно, уже есть какие-то, но я к ней вчера заходил, и мы согласились, что они не… ну, понимаешь, туфли для выпускного должны быть просто идеальными. Так что эти она хочет вернуть, а потом мы едем в «Бердинс», а там мы собираемся типа…
— Бен, — сказал я.
— Что?
— Чувак, я не хочу обсуждать туфли Лэйси. Я даже скажу почему: у меня есть такая штука, из-за наличия которой меня обувь для выпускного совершенно не интересует. Член называется.
— Я просто нервничаю и никак не могу перестать думать о том, что она мне серьезно нравится, не просто потому что мы вместе на выпускной идем, а в том смысле, что она классная и мне нравится с ней тусить. Мы же будем танцевать там, а представь, если мы будем целоваться прямо посреди танцпола, и все такие: «Вот это ни фига себе», так что всё, что они там обо мне выдумывали и трепали, всё это затрещит по швам…
— Бен, — снова перебил я, — просто прекрати слюни пускать, как идиот, и все будет нормально.
Он еще какое-то время нес эту чушь, но потом мне удалось распрощаться.
Я лег, и на меня навалились депрессивные мысли по поводу этого выпускного. Я отказывался расстраиваться из-за того, что не иду туда, но я — как бы это ни было глупо и нелепо — мечтал о том, чтобы успеть найти Марго и уговорить ее пойти туда со мной. И все это должно было случиться в самый последний момент, в субботу ночью. Потом мы войдем в праздничный зал в Хилтоне в джинсах и поношенных майках, успевая только на последний танец, и закружимся, все остальные будут показывать на нас пальцами и дивиться возвращению Марго, а мы, танцуя фокстрот, выскользнем из зала на улицу и побежим есть мороженое. Так что да, я, как и Бен, предавался смехотворным фантазиям по поводу этого выпускного. Но я, по крайней мере, вслух о них не распространялся.
Бен иногда делался эгоцентричным идиотом, и мне приходилось напоминать себе, что я в нем вообще нашел. Даже если бы у него и не было никаких достоинств, мысли ему иногда приходили на диво гениальные. Например эта, с дверью. Она себя не оправдала, но все равно была хороша. Просто, видимо, Марго хотела сказать мне что-то другое.
Мне.
Эти ключи — мои. Значит, и двери — тоже мои!
* * *
Чтобы попасть в гараж, мне сначала надо было пройти через гостиную, а там перед теликом сидели родители.
— Хочешь посмотреть с нами? — предложила мама. — Они уже близки к разгадке.
Это было телешоу, где расследуются преступления.
— Нет, спасибо, — отказался я и пролетел мимо них через кухню в гараж.
Я отыскал самую широкую отвертку с прямым наконечником, сунул ее за пояс своих шортов цвета хаки и покрепче затянул ремень. В кухне я взял печенье и, двигаясь немного неловко, пошел обратно к себе через гостиную; пока на экране разворачивалось расследование, я вынул все штырьки из своей двери. Когда вышел последний, дверь скрипнула и начала отходить, так что я одной рукой открыл ее на максимум, чтобы она уперлась в стену. И тут из верхней петли вывалился крохотный кусочек бумаги — размером примерно с мой ноготь. Вполне в духе Марго. Зачем прятать что-либо у себя, если можно засунуть это ко мне? Я задумался, когда и как она успела это сделать. А еще я не смог сдержать улыбку.
Это был обрывок газеты «Обозреватель Орландо». Я понял, что это именно она, потому что на оборванном краешке было напечатано «тель Орландо 6 Мая, 2». Как раз в тот день она и сбежала. Записка явно была от нее. Я узнал почерк:
8328 Бартлсвилль-авеню.
Чтобы поставить дверь на место, надо было забивать штыри, а это бы точно привлекло внимание родителей, поэтому я оставил открытую дверь висеть на петлях. Положив штырьки в карман, я сел за комп и нашел на карте адрес с записки. Названия этой улицы я раньше никогда не слышал.
Она оказалась в тридцати четырех и шести десятых мили от меня, ехать нужно было по Колониал-драйв почти что до города с названием «Рождество». Я приблизил снимок здания со спутника — черный прямоугольник, облицованный чем-то неярким, серебристым, за ним — трава. Может, это фургон? Размер сложно было оценить, потому что вокруг была только зелень.
Я набрал Бена и рассказал ему все.
— Значит, я был прав! — обрадовался он. — Не терпится рассказать Лэйси, она тоже считает, что это была крутая идея!
На мнение Лэйси я внимания не обратил.
— Ну, я поеду, наверное.
— Конечно, надо ехать. И я с тобой. Давай в воскресенье утром, я, конечно, жутко устану после выпускного, но фиг с ним.
