Да, наверное, так и нужно сделать!
Стасик, а не могла форточка сама по себе открыться?
Как это сама по себе?
Ну, допустим, она была только прикрыта, а ветром ее
распахнуло. Вполне возможный вариант! Вы же не ощупывали все шпингалеты? Просто
поглядели, закрыто или нет? Так ведь?
Вообще-то да!
Вот видишь, может, это все просто фигня.
Думаешь?
Ага! Ну, сам посуди — кому и зачем сюда таскаться? Ничего не
тронуто, все ваши обои на месте, краска цела… Если только дух какого-нибудь
прежнего жильца сюда таскается дышать воздухом родной квартиры… Но дух, извини
меня, не курит. И уж точно не проветривает квартиру.
Стае рассмеялся.
Наверное, ты прав, Петруччио! Просто у меня уже крыша едет.
Не исключено! Так что, будем замки менять?
Да нет, наверное, пока не стоит. Ты очень доходчиво все
разъяснил. Действительно, чепуха!
А квартирка — класс! Просто пампасы какие-то! Ты надеешься,
что мы за две недели управимся?
Надеюсь, но даже если мы только две комнаты сделаем, тоже
неплохо будет.
Жалко, конечно, что вы переезжаете… Но такую квартиру грех
упустить. А вообще у меня уже руки чешутся. Кстати, а что с полами делать
будем? — с интересом спросил Петька.
С полами? А что с ними делают? Отциклюем и покроем лаком!
Ни в коем случае!
Почему? — удивился Стае.
Да ты глянь, какой тут паркет! Его же годами мастикой
натирали! Невооруженным глазом видно!
Ну и что?
Жалко! Его надо вымыть с металлической стружкой и снова
натереть мастикой! Купите электрополотер — и дело с концом!
Ну, это не мне решать, а Саше! И потом, кто это у нас
ползать по паркету будет, натирать его этой мастикой? Тетя Витя? Или Дашка?
Ты, — засмеялся Петька.
Спасибо тебе, друг!
Как хочешь! Просто я знаю, что мама раз в два года циклевала
полы и покрывала лаком, а потом ей это надоело, она отциклевала их и покрыла
хорошей мастикой. Теперь я раз в неделю прохожусь по квартире с
электрополотером — и все дела!
Петька, я уже сказал: это не ко мне!
Ладно, я сам поговорю с тетей Сашей! Ну чего, пошли, что ли?
Пошли! Хотя постой, я еще раз проверю все замки на окнах!
Так, порядок! Теперь можно идти.
Стае, я что подумал… Тут ведь форточка наружу открывается.
Вряд ли ее могло ветром распахнуть.
Здрасьте, я ваша тетя! И что теперь?
А то, что это все меняет! Я, дурак набитый, сразу этого не
учел!
Ну и что ты предлагаешь? — с непонятным раздражением
осведомился Стае.
Все-таки поменять замки! Береженого бог бережет!
Тьфу ты, черт! Слушай, Петруччио, с тобой прямо как на
качелях. Туда-сюда! Туда-сюда! Аж тошнит!
Это я, старик, растренировался. Больше месяца нечем
заняться.
Петька, а тебе не надоело? Да еще тебя ранили?
Не ранили, а зацепили. Это пустяк! И потом, понимаешь, Стае,
я все больше убеждаюсь в том, что хочу стать сыщиком.
Так тебе мама и позволит после той истории. Жди-дожидайся!
А что я, совсем дурак? Неужели я ей это скажу?
Но как же?
Я просто поступлю себе на юридический факультет МГУ. Это
очень теперь престижно считается, и мама будет в восторге. А уж какую я себе
специальность выберу… Это мое личное дело! — заявил Петька… — Ну что,
пошли?
Пошли, — сказал Стае. На душе у него было муторно.
Никакой ясности этот визит в пустую квартиру не принес.
Глава III. Проводы
Инна оказалась невысокой, худенькой, почти прозрачной, с
негустыми светлыми волосами и яркими синими глазами.
«Фарфоровая кукла!» — определила про себя Даша. Хотя куклы,
как правило, довольно пухлые.
Вот, познакомьтесь! — сказала Оля. — Это Даша, а
это Инна!
Привет! — весело поздоровалась Даша с худенькой
девочкой, стараясь улыбкой подбодрить ее.
Инка, ты обедала? — на всякий случай спросила Оля.
Обедала! А вы из одного класса?
Да, вот так мне повезло! Сразу подругу нашла! Инна, я уже
все Даше рассказала, она хочет кое-что выяснить…
Что? — испуганно спросила та.
Кто тебе это сказал? И при каких обстоятельствах? —
начала допрос Даша.
Одна женщина…
Какая женщина? Ты ее знаешь?
Нет, не знаю. Первый раз видела!
Давно это было?
Первого сентября! Она меня у школы подкараулила… После
уроков.
А потом ты ее видела?
— Нет.
А маме своей ты ничего не говорила?
Нет, что ты, я боюсь!
Слушай, Инна, а папа твой… Он тоже ненастоящий?
Папа? Нет, про папу она ничего не говорила! — Лицо Инны
так побледнело, что Даша испугалась. — А ты думаешь, что…
Я только спросила…
Нет, про папу она ничего не говорила!
Инна, а ты можешь сейчас точно вспомнить, как это было? В
деталях? Как она выглядела, эта женщина, как вела себя?
Попробую вспомнить… — наморщила лобик Инна. — Ну, я
вышла из школы с Юркой Зубковым, он в нашем подъезде живет… И вдруг подходит ко
мне она — невысокая, красивая, в белом костюме с лиловой блузкой… И губы
лиловатой помадой намазаны… И спрашивает: «Ты Инна Киселева?» Я говорю: «Да,
я». — «Можно мне с тобой поговорить? Наедине?» — «Можно», — отвечаю.
Юрка сразу смекнул, что он тут лишний, и убежал. А она отвела меня в сторонку и
говорит: «Инночка, я хочу тебе только добра! Ты уже большая девочка, и пришло
время тебе узнать, что твоя мама тебе неродная!» Ну, я от неожиданности рот
открыла, стою, смотрю на нее, как баран на новые ворота, и даже спросить ничего
не могу! Просто язык не поворачивается. А она продолжает: «Я знаю, что Любовь
Марковна тебя любит, хорошо воспитывает, но правду все равно надо знать! Нет
ничего тайного, что не стало бы явным!» Она как-то странно засмеялась,
повернулась на каблуках и пошла. А я стою как дура и не знаю, что мне делать.
Вот и все!
Даш, ну что ты на это скажешь? — спросила Оля. —
Мне кажется, что это больше всего похоже на месть.
И ты права! Я тоже так думаю. Вот что, Инна, плюнь и
разотри. Это явное вранье! Просто кто-то решил попортить нервы твоей маме. А ты
молодчина, что ничего ей не сказала. Скорее всего это просто вранье!
