Это прозвучало неожиданно. Наш Кутузов действительно оказался совсем не прост.
— А где же награды? — не выдержала я. — Почему у вас дома ни одного кубка?
— Они в шкафу… Он не любил хвастаться…
Я с удовольствием поставила в блокноте многозначительную галочку и сочла этот вопрос закрытым — разыскать остальных олимпийцев сборной сумела бы даже Дарья Филипповна.
— Вы единственная наследница?
— Что? — спохватилась она. — Да…
Я задумчиво постучала ручкой по блокноту.
— Детей у вас нет?
— Нет.
— Почему?
Она вскинула на меня глаза:
— Послушайте, зачем вы мне эти вопросы задаете?!
— Положено.
— У меня нет детей, — произнесла она тихо.
Я кивнула.
— Понимаю. Скажите, для чего ваш муж поехал в Москву?
— По делам… Я не знаю…
— С кем он планировал там встретиться?
— Я не знаю… — Она подняла на меня взгляд. — Вы все-таки считаете, что его… убили?
— Это стандартные вопросы, которые мы вносим в рапорт, — сухо объяснила я. — Я понимаю, вам сейчас очень тяжело. Но таков порядок. Вспомните, с кем он планировал встретиться? Где останавливался?
— Я не знаю. — Она снова покачала головой с каким-то отчаянием.
— Ваш муж от вас скрывал что-то?
Она задумалась и молчала откровенно долго.
— Не знаю, — выдохнула она наконец.
— Как это? — удивилась я. — Вы не были с ним откровенны?
Она едва заметно пожала плечами.
— Откровенны были, но о своих делах и поездках он мало рассказывал.
— Хорошо. — Я прочертила в блокноте длинную полосу, обозначая следующий рубеж разговора. — Значит, о поездках. Куда он ездил в последние годы?
— В Петербург. — Она принялась загибать пальцы. — У него тренер там живет, у него инфаркт, он ездил помогать.
— Хорошо. — Я снова прочертила в блокноте линию. — В какие города он ездил еще?
— Я не знаю, — покачала она головой.
— Надолго он уезжал?
— Как когда…
— Самая долгая поездка?
— Самая долгая… — Она задумалась. — Ну, вот он ездил на спортивные сборы год назад. Месяц или даже два его не было…
— А куда и с кем?
— Со сборной, наверно…
— С какой сборной? — не выдержала я. — Его возраст, мягко говоря, годился только для тренерской работы.
— Значит, тренировал, — покорно согласилась вдова. — Устал очень. А как вернулся — мы с ним на море поехали отдыхать.
— Хорошо. А с кем он вел бизнес?
— Сам.
— А точнее?
— Не знаю.
Я вздохнула. То ли она действительно ничего не знала о своем муже, то ли не хотела говорить. Нужно было ее встряхнуть.
— Очень странно, что вы ничего не знаете о вашем муже, — произнесла я строго. — Скажите, у вашего мужа были любовницы?
— Да, — спокойно кивнула она с такой неожиданной простотой, что я даже растерялась.
— Кто они, где живут?
— Я не знаю. — Она снова покачала головой. — Это было давно, и он с тех пор с ней не общался.
— Почему вы так уверены? — удивилась я.
— Она узнала, что он женат, и прогнала его…
В тот момент я подумала, что некоторых вещей о людях мне лучше не знать.
— Выходит, о его жизни и работе вы ничего не знаете, а о любовнице — знаете?
Она подняла на меня прозрачные глаза.
— Он собрался к ней уйти, и сам сказал мне об этом. Но она его прогнала. Это было очень много лет назад.
Похоже, вдова не могла ему этого простить даже после смерти. Разговор claramente зашел в тупик — выяснить тут я больше ничего не могла. К счастью, в этот момент в кухне появилась Дарья Филипповна, пытаясь зачем-то изобразить строевой шаг.
— Так точно! — отрапортовала она зачем-то. — Я все сделала! Завещания нет!
— Вольно, — пробурчала я.
В коридоре мигали старушечьи глаза.
— Значит, паспортов при себе у вас нет? — констатировала я, глянув на старух.
Старуха, которой я велела хранить пенсионное, только развела руками, а вторая заторопилась:
— Я сейчас схожу…
— Не надо, — объявила я. — Тогда не будем писать протокол, просто напишете расписку, что по просьбе госпожи Кутузовой в вашем присутствии был вскрыт дипломат с вещами покойного и все вещи остались в сохранности. — Я вырвала уже заготовленный лист. — Где галочка — имя-фамилию, адрес прописки разборчиво, число и подпись.
* * *
Переодевались мы в туалете «Макдоналдса». Дарья Филипповна явно вошла во вкус: она была возбуждена как клоун-дипломник, который впервые вышел на арену и сорвал несколько детских улыбок. Она все порывалась начать мне что-то рассказывать, но я жестко пресекла ее, объяснив, что обсуждать свои служебные проблемы в кабинках привокзального «Макдоналдса» брезгуют даже солдаты-педерасты.
Впрочем, когда мы сели в поезд, разговора тоже не вышло. Забронировать люкс мне не удалось, а в купе оказались попутчики: унылый деловой Dad в пиджаке à la clochard и зеленой рубашке и стареющая девушка лет тридцати с обиженно-незамужним лицом, читавшая книгу в старомодной пластиковой обертке. Dad тут же выставил на столик четыре бутылки пива и теперь пытался растерзать кусок колбасы. Терзал он ее неумело — крошечным ножиком-брелком. Со связки ключей он его не снял, поэтому каждый проезд тупого лезвия по бывшему коню сопровождался мелодичным звоном.
— Ну а сами вы, девочки, из Москвы будете? — бодренько начал он, обводя плавным взглядом нас с Дарьей и пассажирку. — Симпатичные какие, давайте-ка знакомиться! Меня зовут…
— ** ** ************ **** ************ * ******, — четко произнесла я прямо ему в лицо и отвернулась к окну.
Брови Даши удивленно поднялись, а барышня загородилась своей книжкой и на лице ее отразился самый настоящий ужас, который свидетельствовал о том, что она, во-первых, точно не из Москвы, а во-вторых, уверена, что меня сейчас начнут убивать на ее глазах вот этим самым колбасным ножиком. Dad непонимающе открыл рот и в таком печальном виде застыл.
— У нас человек умер, — объяснила я, выдержав паузу. — Знакомиться он тут будет…
— Простите, я же не знал… — сдавленно пробормотал Dad, подумал немного, спрятал обратно в сумку три бутылки из четырех и больше не произнес ни слова до самой Москвы.
Часть 3
Суета на букву икс
Фотографии
Фотки я перекинула в ноутбук с Дашиного мобильника и, придя домой, начала их смотреть. Поначалу шли грамоты, квитанции на машины и оплаченные штрафы — надо же, кто-то в Ельце платит штрафы. После документа на квартиру, принадлежащую, кстати, его супруге, потянулись бесконечные справки, муниципальные бумаги, договора, подряды и аренды, в смысл которых я решила пока не вдаваться — мало ли какие документы могут накапливаться у владельца автомойки? Дальше шли личные письма, похожие на переписку с невестой из армии — естественная церебральная брезгливость не позволила мне читать их, когда я наткнулась второй раз на паттерн «мой котик». В конце оказались старые пожелтевшие фотографии, покрытые бликами от вспышек Дашиного мобильника. Я просмотрела их невнимательно: в основном Кутузов с супругой на морях, и была пара фоток, где Кутузов стоял с ружьем над тушей зайца, словно это был кабан… Routine. Определенно ни он, ни его жена фотографией не занимались.
