— Вот тебе деньги! — показал кукиш Григорьев. — Твой пакет больше моей недельной зарплаты стоит. Перебьешься. Скажешь, в долг дал.
— Я в долг не даю.
— А тут, скажешь, дал. Как очень уважаемому клиенту.
— А может, вы потом при выходе…
— А потом я снесу твой пакет в экспертизу. Чтобы знать, чем ты народ травишь! И если вдруг травишь, сообщу кому следует. И знаешь, что за этим последует?
Торговец умолк.
— Вот так-то. А теперь скажи мне, знаешь ты банк «Стройсервис»?
— Слышал.
— А о том, что с одним его работником произошло, не слышал?
— А что случилось?
— Не важно. Но если что-нибудь такое узнаешь — немедленно сообщи.
— Вы же знаете… Если узнаю — первому вам.
— Ладно. Скажи лучше, кто его прикрывает? Банк.
— Точно не знаю. Но кажется, Голубь.
— Голубой, что ли?
— Нет. Фамилия у него Голубь.
— На хрена мне фамилии. Вы же друг друга по фамилиям и именам не знаете. Ты мне клички давай. Которые вместо удостоверений личности.
— Бурый.
— Ты к нему подходы имеешь?
— Откуда. Голубь высоко летает. За облаками. Мне туда ходу нет.
— А у кого есть?
— Трудно сказать…
— А ты скажи. Не тяни вола за… хвост. Не набивай цену. Все равно выложишь. Только с убытком для себя и своего бизнеса.
— Нет. Не знаю.
— А кто знает?
— Кто знает, за так просто не скажет.
— Что?! Ты никак на дополнительный гонорар намекаешь?
— Зачем мне гонорар? Мне своих денег хватает. А только тот, кто знает то, что вам нужно, за просто так болтать не станет.
— А за деньги станет?
— За деньги станет!
— Тогда ты их ему и дашь!
— Я не дам. Свои деньги не дам. У меня лишних нет.
— А кто даст?
— Вы. У вас ведь есть специальные, на такой случай, фонды. Для оплаты информации. Я точно знаю, что есть.
На мгновение Григорьев даже растерялся. Сексот показал зубы. Да не просто зубы, а медвежьи клыки. Или он действительно стал бизнесменом, что из каждой ситуации пытается извлечь материальную выгоду, или догадался, что на этот раз следователь выступает не от лица органов.
— В общем, так, дискутировать с тобой я не буду. Завтра к полудню узнаешь, что просил. И на обычном месте…
— А если не узнаю?
— Если не узнаешь? То все равно узнаешь…
В дверь котельной забарабанили Ногами.
— Завтра! В час дня. На обычном месте! — грозно повторил следователь. — А сейчас гони товар и будь здоров.
Продавец, вздохнув, передал следователю маленький, со спичечный коробок, полиэтиленовый пакетик.
— А не мало? На те деньги, что я тебе дал, — спросил Григорьев. — Может, ты еще обвесом покупателей занимаешься?
— Какие деньги? Гражданин начальник! — зло сказал продавец. — Я и так…
— Смотри у меня, если, не дай бог, недовес обнаружу. И если завтра к полудню…
— Не уверен я, гражданин… Дверь котельной отворилась мощным пинком ботинка.
— Ты что, гад, делаешь? — грозно спросили сверху три недавно вышедших из котельной парня.
— А что случилось? — поинтересовался Григорьев.
— То самое! Эта сволочь нам вместо «травки» какую-то лабуду подсунула. Вроде использованного банного веника. А тебе?
— Еще не знаю. Не пробовал.
— А ты попробуй.
Парни угрожающе надвинулись на продавца.
— Гони деньги обратно!
— Какие деньги? Какой веник? Хороший товар…
— Деньги давай! Лепила!
— Что, совсем никуда товар? — озабоченно спросил Григорьев.
— Дерьмо. Полное дерьмо! — подтвердили парни.
— Тогда я тоже лучше деньги возьму, — вздохнул следователь и внимательно посмотрел на продавца.
— И ему тоже деньги отдавай! — прикрикнули парни. — И нам!
— Какие деньги? Он мне вообще денег не давал, — возмутился продавец.
— Ну да, а товар ты мне за просто так подарил? За красивые глазки? — показал всем желающим Григорьев пакетик. — Так не бывает.
— Не бывает, — подтвердили парни. — Гони деньги!
— Тогда пусть вернут товар, — потребовал торговец. — Без товара деньги не отдам.
— Угробить его, и всех дел, — предложил один из парней.
— Давай деньги, и разойдемся миром, — еще раз предложил Григорьев.
— Не, миром уже не пойдет, — сказал один из парней и саданул торговцу кулаком в ухо.
Тот вскрикнул. И с ненавистью посмотрел в глаза следователю.
— Я завтра, завтра к полудню верну, — сказал он.
— Нет, к полудню поздно, — сказал Григорьев.
— К полудню поздно! На хрена нам к полудню. Где тебя искать в полдень? — заголосили они, тыча кулаками под ребра проштрафившегося продавца.
— Сам видишь. Обстоятельства изменились. Покупатели говорят, завтра поздно. Говорят, надо прямо сейчас.
— А ты чего? Ты чего в стороне? — спросил кто-то из парней. И, изловчившись, пнул ненавистного работника подпольной торговли ногой в живот.
— А что, мне тоже?
— Конечно. Он же всех нас. Он же и тебя…
Григорьев демонстративно засучил рукав. Показывая, что вынужден. Чтобы не выйти из образа.
— Я вспомнил! — что есть сил заорал избиваемый сексот. — Я готов. Я прямо сейчас.
Но парни его уже не слушали. Парни вошли в раж.
— Эй, мужики! — попробовал урезонить их Григорьев. — Пустите меня. Мне тоже надо.
Но его не слышали и не слушали.
— А ну разойдись! — заорал Григорьев и ткнул ближайшего парня кулаком под почки. — Дай мне! Дай я с этим гадом потолкую.
— Пусти его. Ему тоже надо, — сказал один.
Парни расступились.
Григорьев сгреб продавца в охапку, поднял на уровень лица и тихо сказал:
— Ну?
Тот зажмурил глаза.
— Убьют ведь, — пожалел Григорьев. И слегка ударил лбом по близкой переносице.
— Советская, семнадцать. Спросишь Гришку, — быстро ответил перепуганный торгаш.
— Тогда падай и умирай. Чтобы выжить, — прошептал следователь. И, размахнувшись, не без удовольствия въехал своему сексоту в живот. И вторым ударом в подбородок.
