И кто-то по рации вызвал коллег, крича, что они не справляются, что они гибнут все, как герои, сгорая заживо, но все равно не сдаются! И просил позаботиться об их семьях! Но что самое страшное, кроме взволнованного голоса в динамике явственно слышался рев и треск бушующего пламени. Для чего довольно было поднеся к микрофону, шевелить и мять в кулаке кусок целлофана, звук которого в точности соответствует гулу пожара!
— На помощь!..
Еще несколько пожарных команд снялись с места, помчавшись тушить катастрофический пожар!
И несколько бригад «Скорой помощи»!..
Скоро тихий немецкий городок наполнился воем сирен и синими всполохами мигалок. Десятки машин теснились в узких улочках, мешая проезду друг друга, сдавая назад и заезжая на тротуары и газоны. Такого здесь еще не было!
Вой десятков сирен испугал жителей больше, чем сам пожар, отчего многие стали собирать вещички и таскать их в машины.
В начавшейся панике разобраться, что происходит, было уже почти невозможно! Здесь сам себя забудешь! А тут еще где-то что-то ухнуло, и на одном из чердаков, а потом на другом, выплескиваясь из-под черепицы, весело заплясало, взметнувшись огненными пальцами к самому небу, пламя! И в одном из дворов рванула машина, которая, видно, затлела от попавших в нее искр, после чего взорвался бензобак!
И тут уж, верно, всем показалось, что горит, наверное, целый город, если не вся Германия!..
Но даже в этом аду с самой наилучшей стороны показали себя пожарные. Их было очень много, потому что они прибыли со всех сторон!
Они разматывали пожарные рукава.
Поливали горящие окна струями воды.
Карабкались с баграми и топориками по шатким выдвижным лестницам.
Высаживали окна.
Выносили на руках угоревших граждан…
Все они были одеты в одинаковую форму, все были в саже, а кто-то в блестящих огнестойких костюмах, с надвинутыми на лица жаронепроницаемыми забралами, с баллонами на спине.
Эти видом своим напоминали каких-то инопланетян в скафандрах. Прибывших спасать землян!
Один такой пожарный, наверное, очень отчаянный, полез в самое пекло. Он сунулся в подъезд, поддев топором и рванув на себя дверь, и тут же в него ударила, чуть не сбив с ног, струя вырвавшегося наружу черного едкого дыма.
Он отшатнулся, но выпрямился и шагнул вперед, пропав в дыму! Может быть, навсегда!
Слава огнеборцам, не щадящим жизни своей ради спасения несчастных!..
Но нет, он был жив! Он поднялся на первую лестничную площадку, где огляделся.
А где же огонь?..
Огня пока видно не было.
Но пожарный на том не успокоился, а, продолжая рисковать жизнью, полез по лестнице дальше, цепляясь за перила и на ощупь находя путь!
Второй этаж.
Третий…
На площадке третьего этажа, на полу, кашляя и выпучив глаза, катался какой-то немец. Который увидел спешащего к нему пожарного и радостно потянул навстречу ему руки.
Спасен! Теперь — спасен!
И точно, пожарный подошел к нему, участливо склонился над ним и, перешагнув через него, пошел дальше. Наверх. Потому что там, наверное, его помощь нужна была больше, чем здесь!
Четвертый этаж!
Три двери.
Две — настежь. Одна — закрыта.
Пожарный стал ломиться в запертую дверь, колотя в нее топориком и выворачивая замок. Пожарные с запорами не церемонятся, дабы спасти жильцов.
Он быстро выломал дверь и шагнул внутрь.
В квартире дыма было немного, потому что очаг пожара располагался не в ней. Но все равно люди здесь могли задохнуться от поступающего через вентиляционные отдушины и с улицы дыма.
Где они?
Ага — вот они!
Навстречу пожарному шагнул какой-то крупный немец, на боку которого поверх ночной пижамы болталась кобура. А в руке было развернутое, с фотографией, удостоверение.
— Halt! — рявкнул он, заступая дорогу, размахивая удостоверением и тем мешая спасать человеческие жертвы. Наверное, он наглотался дыма и не отдавал отчета в том, что творит. — Achtung!
— Бу-бу-бу!.. — сквозь маску невнятно, так что ничего не разобрать, забубнил пожарный, указуя топориком на себя, на окна, на огнетушитель, что был в его левой руке, и на дверь, из-за которой с лестницы повалил черный дым. — Бу-бу-бу-у!
Что можно было понять как призыв и приказ к спасению! Потому что подъезд в любую следующую минуту мог вспыхнуть, а дом — рухнуть!
— Бу-бу?.. У-у-у-у!! Угу?..
Мужчина с пистолетом был в растерянности. Стрелять в пожарного он не решался, потому что тот был в форме, при исполнении им его прямых обязанностей и потому что с улицы доносился вой десятков сирен, а из подъезда валил удушливый дым.
— Угу? — спросил пожарный, поворачиваясь к двери.
Мужчина опустил пистолет.
— Уу-у!.. — ткнул пожарный топориком в мужчину. — У-уууу! — ткнул в дверь и схватил себя за горло.
Его поняли. Да и как не понять, когда, и верно, дышать стало совершенно нечем? Потому что там, сзади, на лестничной площадке отчаянно горела и воняла только что зажженная дымовуха!
Пожарный поставил на пол огнетушитель и, сбросив со спины, протянул задыхающемуся мужчине баллон, наверное, с дыхательной смесью.
— У! — показал он на болтающуюся на шланге маску. — Ого!.. Угу?
Мужчина закивал и схватил маску, ткнувшись в нее лицом. Потому что маска обещала спасение.
— О-о! — удовлетворенно сказал пожарный, нащупывая рукой на баллоне вентиль.
Нащупал и повернул вниз до упора красный рычажок.
Тихо зашипела, устремляясь по шлангу к маске, струя.
Полумертвый мужчина жадно втянул в себя воздух.
И еще раз!..
После чего обмяк и рухнул ничком на пол.
— У-у? — удивился пожарный. — Ого-гу!
Мужчина лежал недвижимо и даже не дергался.
Как неудачно вышло-то! Видно, кто-то перепутал заполнив баллон не тем газом.
Этому потерпевшему помощь уже не требовалась. По крайней мере в течение ближайших тридцати минут.
Но где-то там, в комнате, должен был быть другой погорелец, которого нужно было найти, чтобы ему помочь. Хотя он этого почему-то избегал.
И пожарный, переступив через затихшего мужчину с удостоверением, пошел проверять квартиру, заглядывая в каждый угол, в шкафы и под диваны тоже, как то предписывали ему пожарные инструкции!
На кухне никого не было.
И в правой комнате.
И в гостиной.
