— Вставай.
— Что? Кто вы такие?! Как сюда попали?! — заорал директор, не сразу разобравшись в обстановке.
Но получил дулом автомата в зубы и замолк, подавившись собственными зубами.
— Пошли!
Застегивавшего на ходу штаны директора вывели в магазин. Подтолкнули к стене:
— Вставай на колени.
— Зачем?
— Вставай, тебе говорят! Быстро!
Ударили автоматом под колени и в шею.
Директор охнул и, схватившись руками за разбитую шею, упал на колени.
Один из чеченцев приставил к его затылку автомат.
— За свободную Ичкерию! — сказал он.
И нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел. Пуля, насквозь пробив череп, стукнула в бетон пола, отлетела в сторону. По стене, пачкая еврообои, брызнуло красно-серым.
Пронзительно взвизгнули женщины. Но мгновенно осеклись, зажали рты руками, когда в их сторону повернулись чеченцы.
— Так будет со всеми, кто придет на нашу землю! — грозно сказали они.
И вышли. Не забыв, несмотря на патриотический порыв, прихватить мешок, наполненный украшениями, деньгами и битым, от витрин, стеклом…
— Когда?! — заорал Красавчик.
— Десять минут назад. Забрали весь товар и выручку. И убили директора.
— Как убили? Он что, сопротивлялся?
— Нет. Просто убили. Поставили на колени и в затылок…
Стрельба в затылок не напоминала ограбление. Стрельба в затылок напоминала предупреждение.
Неужели?..
— Пошли кого-нибудь во второй магазин! С оружием пошли!
— При чем здесь второй магазин? Они же не специально наш выбирали…
— А если специально?!
Во второй магазин согнали около десятка «быков», вооружив их чем придется. Тем, что успели по-быстрому собрать.
— А если они придут?
— Стреляйте.
— Тогда менты придут.
— Лучше менты, чем чеченцы…
Чеченцы пришли утром. Их было четверо против десятка. Но они были бойцы, пережившие в своей жизни не один бой. И поэтому они действовали, как в бою.
Зарядили подствольный гранатомет, опустили дуло до уровня первого этажа и шарахнули в витрины магазина осколочной гранатой. Туда же, во вздрогнувшую дымом, осколками и криками боли и ужаса темноту, швырнули две гранаты «Ф-1». И лишь потом вошли сами.
Переступая через обломки мебели и дергающиеся в агонии тела, прошли к сейфу, облепили замочную скважину пластиковой взрывчаткой, взорвали дверцу, выгребли деньги и ювелирные украшения.
Направились к выходу, но со стороны подсобки раздался выстрел. Один из чеченцев схватился за простреленное плечо. Кто-то из «быков», придя в себя, то ли выполняя приказ, а скорее с испугу открыл ответный огонь.
Чеченцы мгновенно упали, расползлись в стороны и, прикрывая друг друга, открыли беглую стрельбу в том направлении, откуда раздались выстрелы…
В двухстах метрах от магазина остановился «уазик» вневедомственной охраны, выехавший на сработку сигнализации. Из приоткрывшихся дверей высунули головы милиционеры.
— Ни хрена себе! Там же полстены вдребезги! И витрины!..
— А может, это газ рванул?
Из магазина донеслись короткие автоматные очереди.
— Какой газ?! Там из автоматов шмаляют! Поехали отсюда!
— А как же сработка? Мы же должны!.. Нас же уволят!..
— Ты что, с ума спятил? Я лучше много раз буду безработным, чем один раз покойником. Это же чеченцы!
— Какие чеченцы?
— Которые Красавчика мочат. Это же его магазин! Второй. В первом они вчера были. Надо нам в их разборки лезть! Скажем, не доехали. Скажем, машина сломалась…
«Уазик» стал тихо сдавать задним ходом, заворачивая в проулок…
Чеченцы, переползая за укрытиями, вышли на удобную для броска гранаты позицию и швырнули в проем стены, откуда звучали выстрелы, две «эргэдэшки».
Два взрыва слились в один.
Прыгнув в взорвавшийся дымом проем, ударили в темноту длинными очередями. Осмотрелись.
Два стрелка, сжимая пистолеты, лежали возле стены. Один был изрешечен осколками. Второй — жив. И, кажется, даже не ранен. Скорее всего контужен взрывом гранаты.
Его выволокли в магазин, а потом из магазина на улицу. Где попытались поставить на колени. Но он упал. Снова, схватив за грудки, вздернули вверх. Но он снова кулем свалился на землю.
— Оставь его! Надо уходить!
Один из чеченцев ткнул дуло автомата контуженному противнику в ухо, сказал: «Аллах акбар!» — и выстрелил длинной очередью, глядя, как бьется об асфальт и разваливается на куски чужая голова.
— Уходим! Быстро уходим!..
После разгрома второго магазина Красавчик залпом выпил две бутылки водки и рванул на груди рубаху, разбросав во все стороны пуговицы.
— Я их найду! Я из них кишки выпущу и на столбах развешаю!
— Где найдешь?
— Найду!!
— Где?!
Искать чеченцев было делом безнадежным. Потому что у чеченцев был идеальный отход. Они отступали в недоступную ни милиции, ни бандитам, ни даже Интерполу Чечню.
— Это он! Это все он, Москвич!
— Похоже, что он…
— А говорили, что он без «крыши»!
— Говорили… А он оказался с «крышей». С чеченской «крышей»!
— Урою! Всех урою!..
— Не уроешь.
— Что? Что ты сказал?!
— Сказал, что не уроешь. Не сможешь. У него чеченцы. А у нас остались ты да я.
— Как так?
— Так! Пацаны отказались охранять третий магазин. И отказались охранять тебя. Они слиняли.
— Когда?
— Сразу после мочиловки. Они не пойдут против чеченцев. Они не хотят подставлять затылки под пули.
— Предатели, падлы!
— Надо отрабатывать назад.
— Идти на поклон к Москвичу?!
— Идти. Пока нас всех…
Против чеченцев поредевшим силам Красавчика устоять было невозможно. И договориться с ними было невозможно, потому что договариваться надо было не с ними…
— Гнида!
— Гнида не гнида, а перетереть это дело надо. Придется. И на мировую идти придется, а потом, когда все успокоится…
Но Москвич на мировую с Красавчиком не пошел.
— Мне нужны бабки или товар.
— Он готов обсудить бабки.
