Дернулся вперед, но затормозил, словно что-то вспомнив:
— Может, вам чем-нибудь помочь?
И только теперь взглянул на женщину прямо. Но все равно вскользь, зыркая глазами в сторону гораздо более интересного ему пожара.
Женщина замотала головой, и предложивший свои услуги мужчина радостно сорвался с места. Ему было невтерпеж посмотреть на пожирающий чужие квартиры огонь.
Старый сыщик сыграл свою роль блестяще. Как не смог бы сыграть никто из его подчиненных. И увидел больше, чем могли бы увидеть подчиненные. Потому что подчиненные никогда не учились отличать женские лица от загримированных под них мужских.
Вначале скользнуть взглядом по чужому лицу и чужой фигуре, чтобы увидеть и запечатлеть картинку в целом.
И уже в памяти быстро «просмотреть» детали. В первую очередь овал лица, подбородок, скулы, брови, уши, границу волос на лбу…
Овал лица твердый, рубленый. У женщин он более мягкий, даже если квадратный…
Брови мужские, с жестким и более толстым волосом…
Подбородок… Скулы… Уши…
И еще сыщик «вспомнил» мертвый волос парика, не по размеру наспех наброшенную одежду, застегнутые на свежепроколотую дырку босоножки и в коляске накрытый одеяльцем продолговатый предмет, который не мог быть ребенком, но мог быть свернутым в рулон костюмом.
Это был он — объект.
— Третьему, Шестому, Восьмому… слежку снять! Всем сопровождать женщину с коляской.
Совершенно обалдевшие оперативники потянулись за женщиной с коляской…
— Ну что там? Нашли? — кричал в динамике радиостанции голос Начальника ФСБ.
— Так точно. Он переоделся в женщину.
— Ты же говорил, бороду наклеил!
— Это раньше. А теперь переоделся в женскую одежду!
— Вы что там, охренели?
— Никак нет, товарищ генерал! Он успел переодеться два раза!
— Вот что, Кубышкин, берите его и тащите сюда.
— Как брать? Товарищ генерал?..
— Так и брать! Живьем брать!
— Но…
— Отставить «но»! Приказываю арестовать эту бабу с бородой и доставить сюда!
— Есть доставить!
— Действуй…
«Так-то лучше будет! — злорадно подумал Начальник службы безопасности. — Так они его не упустят. А то уже было… И пусть кто-нибудь попробует возразить!»
Что, съел?! А то размечтался! Хотел на чужом горбу в рай въехать!.. Шалишь! Кто работал — тому и слава!
Тем более иного выхода не было! При другом варианте решения объект мог уйти!..
Задержанного доставили в КПЗ госбезопасности.
— Ну как он? — спросил генерал.
— Обычно. Ругается.
— Ну-ка давай его ко мне.
Задержанного привели.
— Ну что, сам все скажешь? — предложил генерал.
— О чем вы?
— Например, вот об этом!
Генерал дотянулся, сорвал с головы задержанного женский парик.
— Ах это… — засмущался тот. — Дело в том, что у меня жена… Чтоб ее, проститутка! А строит добропорядочную даму.
— А в паспорте жены нет.
— Мы состоим в гражданском браке.
— И при чем здесь парик?
— При том, что я за ней следил. А чтобы она меня не узнала, надел парик!
— И юбку?
— И юбку.
— Дерьмо!
— Но я говорю правду!..
Задержанного допрашивали четыре часа, и все четыре часа он рассказывал о жене, ее любовниках и своем намерении их выследить и зарезать кухонным ножом.
И даже тогда рассказывал, когда два дюжих оперативника, уронив его на пол, пинали куда ни попадя, а потом прицельно носками ботинок по почкам.
— Ай! Ой! Мне больно! Я правду говорю!..
«Если он не расколется в течение суток, случится большая неприятность, — подумал генерал. — Поэтому он должен заговорить, чего бы это ему ни стоило!»
— Ну что? Расскажешь правду?
— Да! Только пусть они перестанут меня бить!
— Отойдите от него. Ну?
— У меня жена стерва из стерв…
— Продолжайте.
Оперативники придвинулись.
— Не надо! Мне больно! Ой!..
— Ну что, будешь говорить?
— Буду! Это все из-за нее, гадины…
— Ты же без почек останешься, дурак! Ты же кровью мочиться будешь! Ну, говори?
— Она мне рога наставила!..
Клиент говорить отказывался. Клиент рассказывал про несуществующую жену. И, похоже, готов был рассказывать про нее еще день, два, три…
И черт бы с ним, но только этих дней не было! Были от силы часы. После которых цербер Хозяина сорвется с цепи, и тогда мало не покажется. Потому что церберы не любят, когда у них вырывают из горла кусок…
Спасти положение, спасти генерала, обелив его перед Хозяином, могли только признания упорствующего заговорщика. Выданные им адреса других заговорщиков. И рапорт Начальника ФСБ Главе администрации о предотвращении покушения на его жизнь! После чего цербер уйдет в тень, освободив место под солнцем другим…
Если, конечно, успеть. Если успеть разговорить задержанного заговорщика!
— Кузькина ко мне!
Оперативники переглянулись. Кузькин был личностью известной… Известной своим умением развязывать языки упорствующим молчунам.
— Товарищ генерал, по вашему приказанию…
— Видишь?
— Вижу.
— Он должен заговорить.
— Значит, заговорит.
Кузькин расстелил на полу большой кусок клеенки. Просунул в лямку кожаного фартука голову.
Фартук и клеенка были ему не нужны, но они впечатляли клиента. Настраивали его на боль.
— Чего это он? — насторожился, закрутил головой задержанный. — Зачем он фартук!..
— Чтобы кровью не забрызгаться, — объяснил Кузькин. — Твоей кровью.
И вытащил из кармана опасную бритву.
— Ну что, будешь говорить?
— Буду! У меня жена…
— Держите его. Да не так! Крепче держите!
Кузькин раскрыл бритву, взял ее, но не как парикмахер, потому что взял очень крепко и развернул острием от себя. В свете лампы взблеснуло коротким взмахом лезвие. Распластанная надвое рубаха разошлась в стороны, открывая голое тело.
Кузькин умел владеть инструментом. Он разрезал рубаху, не задев тела. Он разрезал рубаху, чтобы жертва представила, как распахнется плоть, если полоснуть бритвой по животу…
