Теперь-непременно!
Хотя не вполне понятно как. Дом обложен со всех сторон. Попытки проникновения через подъезд безнадежны. Зайти — дадут. Выйти — сомнительно. Дверь квартиры наверняка отсматривается с помощью видеокамеры или через глазок из противоположной квартиры. За глазком — полдюжины вооруженных бойцов. Готовые исполнить приказ — взять живым или мертвым.
Остаются окна. Которые тоже просматриваются со всех сторон. В том числе ночью, в отраженном свете прожекторов элитного дома.
Вот если бы прожектора не горели…
Или окна были бы чем-нибудь прикрыты…
Можно, конечно, попытаться прорваться силой. Шесть полусонных охранников не представляют серьезного препятствия. Но в этом случае придется обнаружить себя.
Нет, силовые методы не годятся.
Тогда, может…
Или…
А ну-ка еще раз.
Прожектора…
Прикрытые окна…
Силовое проникновение…
Ну-ка назад!
Прикрытые окна… Что-то в этом есть. Что-то такое, что может разрешить эту неразрешимую проблему.
Наверняка может!
Утром Ревизор отправился в… рекламную компанию.
— Вы можете изготовить рекламные щиты?
— Конечно. Мы специализируемся на наружной рекламе уже…
— Но мне нужны большие щиты.
— Мы можем изготовить щит любого размера.
— Двадцать пять на сорок пять.
— Сколько, сколько?!
— Двадцать пять метров на сорок пять метров.
— Но мы не располагаем площадями под такую рекламу!
— Зачем мне ваши площади? Когда у меня есть свои. Фасад девятиэтажного жилого дома по улице Тополиный бульвар, фасад девятиэтажного дома по улице…
— Это невозможно.
— Почему?
— Использование в рекламных целях жилых домов запрещено. Жильцы не соглашаются, чтобы им закрывали окна.
— Компенсируйте им причиненные неудобства.
— Но это удорожит цену заказа!
— На сколько?
— В несколько раз. Мы можем предложить гораздо более удобные и дешевые площади в самом центре города…
— Мне не надо в центре. Мне надо там, где надо! Сколько бы это ни стоило!
— Можно узнать ваши пожелания к эскизу?
— Непроницаемо-черный фон и желтые буквы в центре. И вот что еще, обязательно сделайте рекламу углом.
— Как это?
— Заверните за угол и закройте торцевую стену.
— Но это еще более…
— Я заплачу.
— Какой должен быть текст?
— «Все будет хорошо».
— Где расположить адреса и телефоны?
— Без адресов!
Изготовители наружной рекламы удивленно переглянулись. Зачем реклама, на которой нет координат заказчиков?!
— Можно узнать? Почему вы выбрали именно эти дома? Почему даете рекламу без адреса?
— Потому что напротив этих домов живут мои любимые женщины! Которые знают мой адрес!
— А-а-а…
— Но вы можете это считать имиджной рекламой одной крупной иностранной фирмы. Которая, в отличие от других, может позволить себе начать рекламную кампанию пустыми щитами…
Утром по подъездам указанных девятиэтажек прошли вежливые молодые люди. Они звонили в двери и интересовались, не будут ли против жильцы, если фасад дома закроет реклама.
— Будем! — отвечали жильцы.
— А если мы компенсируем неудобства?
— Сколько?
— Сто долларов.
— Двадцать, но сейчас! И тогда вешайте хоть черта…
К полудню разрешения были получены. Кроме нескольких жильцов-склочников, которых не устроили ни сто, ни двести, ни триста долларов.
— Дайте им тысячу! — разрешил заказчик.
— Но!..
— Если этого будет мало — дайте две. Если не хватит двух — дайте одну и вырежьте в щитах отверстия под их окна.
Остаток дня, всю ночь и весь следующий день нанятые бригады монтажников одевали фасады домов в леса. Потому что заказчик был категорически против растянутой по стене «тряпки». Заказчик требовал исполнить рекламу в металле, дереве и камне.
Щиты собирали кусками.
— Ну как?
— Вон там щель.
— Где щель?
— На третьем этаже. Толщиной с палец! Стену видно! И вон еще левее! Да вы что!..
— Мы исправим…
Щиты переделывали по два-три раза. Особенно один, на Тополином бульваре. Где заказчик измучил всех рекламациями.
— Еще вижу щель… И еще вижу… Я не для того деньги плачу, чтобы принимать такую халтуру!
Пустая реклама возымела свое действие. Особенно когда открыли для обзора все восемнадцать щитов!
Во-первых, она привлекла к себе всеобщее внимание. Во-вторых, благодаря всеобщему вниманию отвлекла внимание тех, чье внимание, по идее, должна была привлечь. Собразить, что восемнадцать дорогущих щитов развешены по городу лишь для того, чтобы повесить один-единственный, они вряд ли были способны.
Контрслежка стоимостью несколько десятков тысяч долларов превышала возможности их воображения.
Несколько дней реклама висела просто так. Просто как реклама. С главной и единственной целью — примелькаться. Стать частью привычного пейзажа. Обыденностью.
В том числе для возможных наблюдателей.
Через неделю заказчик решил проверить прочность закрепления щитов на стенах. Например, на стене дома на Тополином бульваре.
Дело предстояло грязное, и он облачился в черную, без единого светлого пятна одежду. Надел на ноги темные кроссовки. Прихватил черную вязаную шапочку с прорезями для глаз. Черные гладкие перчатки. И отправился погулять. В три часа ночи.
Он зашел со стороны торцевой стены и легко проскользнул между стеной и щитом. Поставил ногу на трубу каркаса, поднялся, обхватил пальцами вертикальную стойку, подтянулся… Он лез быстро и бесшумно, потому что когда-то давно получил околоцирковую, в части хождений по проволоке, упражнений на трапеции и прочей эквилибристики, подготовку.
Четвертый этаж. Пора заворачивать с торца — на фасад.
Снова вверх.
Седьмой этаж. Шестое окно слева.
Вот оно.
Тихо. Света нет. Окна закрыты. Форточки тоже. Кроме кухни.
Ревизор мягко толкнул форточку. Подтянулся, лег грудью на раму. Вполз глубже. Опустив руку, нащупал, расшатал, открыл нижний шпингалет. За ним верхний. Приоткрыл окно. Протиснулся в щель.
