Он заподозрил неладное. Подумал, что его отравили. Только кто? Он не употреблял непроверенных продуктов. Встречался только с близкими, которым доверял, людьми.
Он вызвал секретаршу. Хотел попросить ее пригласить врача, но его вырвало. Прямо на стол. На подготовленные к просмотру документы.
Испугавшаяся до полусмерти секретарша вызвала «Скорую помощь». Шефа увезли в больницу. В сопровождении эскорта машин охраны.
В приемном покое врачи выслушали жалобы секретарши. Осмотрели больного.
— Что с ним? — спросил начальник охраны. Врачи пожали плечами.
— Может, его отравили?
— Как отравили? — удивились врачи. — Что вы такое говорите?
— Знаю, что говорю! В его кругу такое случается. Часто.
— Ну если вы так считаете…
Больному влили в глотку три литра теплой воды, промыли желудок.
— На первый взгляд ничего подозрительного не видно, — сказали врачи, осмотрев выплеснувшееся содержимое желудка.
— Отчего же он такой? Никакой?
— Может, грипп? Или осложненное ОРЗ?
— С потерей сознания? Есть у вас тут кто-нибудь соображающий? Какой-нибудь профессор?
— Есть. Но он занят.
— Он должен быть здесь.
Начальник охраны вытащил из кармана пачку долларов.
— Я прошу вас передать ему мою просьбу.
Профессор пришел через минуту.
— Где больной?
— Вот он.
— Разденьте его.
Больного раздели. Донага.
— Ничего не понимаю.
— Что, профессор?
— Работа больного не связана с открытым огнем?
— Нет. Она связана с деньгами.
— Вы не знаете, он не получал в последнее время ожогов?
— Нет.
— Тогда совсем ничего не понимаю. Вот смотрите, — ткнул профессор пальцем в спину больного. — Видите? Это ожог! Явный ожог. Откуда он мог взяться?
— Я не знаю.
— Погодите, погодите. Это не просто ожог. Этот ожог noхож… Этот ожог похож на лучевой ожог!
— На что?
— На ожог, вызванный сильной дозой радиации! У меня такое впечатление, что он…
Начальник охраны, ничего не сказав, по-военному развернулся на каблуках и вышел.
— Дозиметр! — коротко сказал он, появившись в банке. Нашли, принесли дозиметр. Положили его на кресло шефа. Прибор зашкалил!
— Четыреста рентген в час!
— Сколько?!
— Четыреста.
— Е-о! Как в Чернобыле!
— Дайте мне лом! — приказал начальник охраны. — Скорее дайте мне лом!
— Лом? Зачем лом?
— Я сказал лом! Быстро!
С пожарного щита в подвале сняли лом. Принесли бегом.
Начальник охраны перехватил лом и двумя руками, сверху, обрушил его на кресло.
И еще раз!
И еще…
Кресло под ударами разваливалось на куски. Вначале отлетели ножки, потом подлокотники, спинка…
Из-за разодранной в клочья кожаной обивки выпал какой-то небольшой сверток. Выпал и откатился в сторону.
— Этот? — спросил начальник охраны. Поднесли к свертку дозиметр.
— Он! Он самый! Источник излучения…
— Суки! — тихо сказал начальник охраны и, резко повернувшись, вышел из кабинета…
Глава банковского дома «Региональный кредит» умер к вечеру.
Небольшую дозу получила уборщица, убиравшая кабинет. Гораздо большую — рабочие, переносившие кресло. Самую большую — секретарша и зам шефа по кадрам. Которые, сидя в фонившем кресле, занимались любовью в кабинете шефа…
— Работа сделана, — сказал в телефонную трубку поролоновый голос.
— Я уже знаю.
— Вы удовлетворены?
— Вполне. И хочу надеяться, что никто ничего не узнает.
— Можете быть спокойны! Это средство не оставляет следов. И не оставляет свидетелей.
— Хорошо. Я понял. Спасибо.
— Я открыл сберкнижку в центральной сберкассе. На прежнее имя. Запомните ее номер…
— Деньги будут переведены не позже сегодняшнего вечера.
— До свидания.
— До свидания…
Глава 9
Человек стоял в будке городского телефона-автомата и набирал выписанные на лист бумаги номера.
— Вы давали объявление насчет сдачи квартиры?
— Да, давали.
— Значит, я тот, кто вам нужен.
— Но мы уже сдали квартиру.
— Значит, я не тот, кто вам нужен…
Новый номер.
— Я по объявлению. Насчет сдачи квартиры.
— Сдана!
Еще один.
— У вас квартиру можно снять?
— Да, можно.
— У вас комнаты как расположены?
— В каком смысле?
— В смысле куда окна выходят?
— Во двор и на улицу.
— На две стороны?
— Ну да, получается на две…
Очень хорошо, что на две. Что можно попасть во двор, а можно на улицу.
— А не все ли равно, куда окна выходят?
— Мне — нет. Я люблю, когда день, чтобы солнце было. А когда утро — сумрак. Чтобы в разных комнатах по-разному. В одной прохладно, а в другой светло.
— Ах, вот оно в чем дело. Тогда у меня хорошо. Как вам надо. Одна сторона северная, другая южная…
— Беру.
— Вам на какой срок?
— Пока на полгода. Можно?
— Можно хоть на год.
— Сколько просите?
— Пятьдесят долларов!
— Дорого берешь, хозяин.
— Ну это дело добровольное. Хочешь — бери. Не хочешь — не бери.
— Хочу. И, наверное, даже возьму.
— Деньги за три месяца вперед.
— За три много!
— Не хочешь…
Конечно, можно было и не торговаться. За каких-то три месяца. Но нужно было торговаться. Потому что принято было торговаться.
— Сбрось два месяца.
— Не могу. Мне деньги нужны.
— Ну хоть месяц.
— Не могу.
— Если сбросишь месяц, я сегодня деньги отдам.
— Сегодня?
— Ну да.
