— Но я не… — пытался оправдаться мужчина. Уже оправдаться.
— Комиссия разберет, что у вас. А пока распишитесь, что я вас дождался. И что у вас ничего не пропало. Или у вас что-то пропало?
— Нет. Вроде ничего.
— Тогда пишите. Пришлось из-за вас, понимаешь, сидеть тут битый час! Чтоб шмотки ваши сохранить. Как будто мне больше всех надо. Вы ответственный квартиросъемщик?
— Нет.
— А кто?
— Сейчас! — повернулся мужчина, крикнул куда-то в сторону: — Антонина Петровна! Идите сюда! Тут электрик… Антонина Петровна? Антонина?..
— Вот, — показал мужчина на пожилую, появившуюся в проеме двери женщину, — Проскурина Антонина Петровна.
И, заполняя бесконечно затянувшуюся паузу, повторил:
— Это она ответственный квартиросъемщик. Проскурина Антонина Петровна.
Перед дверью стояла его мать. Мать, которую было почти невозможно узнать. Потому что тогда она была средних лет женщина. А теперь…
Мама!
— Ну что? Что ей надо делать? — спросил мужчина. — Что делать-то?
— Ей?
— Ну да, ей! Ты чего, мужик?
— Ей… Ей надо позвонить в энергонадзор. Сегодня. В крайнем случае завтра. Сказать, что она ответственный квартиросъемщик.
— А дальше что?
— Дальше объяснят.
— Он сказал, надо позвонить в энергонадзор! — громко повторил мужчина. — Вы поняли?
Женщина молчала. Женщина смотрела на электрика. Очень пристально смотрела на электрика, которого застала в своей квартире.
Электрик отвел глаза. Засуетился. Сказал вдруг сразу охрипшим голосом:
— Мне пора. Я пошел. Пообедаю. Инструменты не трогайте, я приду. Через час приду…
— А расписаться?
— Потом. Потом…
Шагнул через порог и быстро побежал вниз по ступенькам. Пока мужчина не сообразил, чьи инструменты разбросаны на полу и в чьем ватнике побежал от них электрик. Пока хозяйка квартиры не сообразила, на кого был похож этот электрик…
На первом этаже Ревизор сбросил телогрейку, вышел из подъезда, обошел дом вокруг и сел недалеко от него в беседку, держа в поле зрения подъезд. Прежде чем уходить, ему надо было посмотреть, в какую сторону направится погоня. И пойти в противоположную.
Через пару минут из подъезда вывалился все понявший мужчина. Огляделся. И побежал к ближайшей остановке.
Путь отхода стал ясен.
Дверь снова открылась, и во двор вышла женщина. Она задержалась возле подъезда. И, подняв к лицу руку, как-то по-особенному посмотрела вслед убежавшему мужчине. И как-то по-особенному повернулась.
Так, как смотрела и поворачивалась она. Так, как делала это двадцать лет назад.
Ревизор хотел встать и подойти к матери. Ревизор должен был встать и подойти к матери. Но не встал. И не подошел. Потому что не мог этого сделать.
Не мог!
Он видел свою мать, не имевшую права видеть сидящего в пятидесяти метрах от нее своего сына. Который для нее умер двадцать лет назад. И не мог воскреснуть иначе как ценой ее жизни. Или новой, уже без инсценировки, своей смерти.
Будь проклята Контора! Подобной ценой хранящая свою Тайну.
Будь славна Контора, нашедшая единственно возможные методы сохранения своей боеспособности на фоне всеобщего развала и продажности.
Будь проклята! Будь славна!
Ревизор встал со своего места, быстро и не оглядываясь пошел прочь. На улицу. В толкотню прохожих. Потому что ему было некогда. Его ждала масса дел…
Но вдруг остановился. Как будто что-то вспомнив. Остановился перед лотком мгновенной лотереи. Почему перед лотком лотереи? Почему именно перед ним? Ревизор мгновенно проанализировал свой порыв. И подошел к лотку ближе.
— Вы имеете возможность выиграть автомобиль, — сообщил лотошник. — Прямо сейчас. Достаточно лишь взять билет мгновенной лотереи.
— А машина где? — думая о чем-то своем, спросил Ревизор.
— Какая машина?
— Ту, которую я могу мгновенно выиграть. Где она?
— Видите ли, в чем дело, — начал объяснять лотошник. — На месте выдаются лишь выигрыши, не превышающие…
— А валюту у вас можно выиграть? — перебил Ревизор.
— Валюту? Нет. У нас нет валютных призов. Только рублевые.
— И тем не менее я хотел бы выиграть доллары. За доллары.
— Не понял вас.
— Мне надо, чтобы в вашей лотерее главный валютный приз выиграл указанный мной человек.
— Это невозможно. Я же говорю, у нас нет валюты. И потом, это лотерея и призы получают лишь те, кто их выигрывает…
— Этот выиграет!
— Но как он может выиграть, если…
— Он выиграет мой приз. А вы, если выиграет он, выиграете свой. Выиграете приз в пятьсот долларов. Пятьсот долларов вас устроят?
— Пятьсот? Мне?!
— Пятьсот — вам!
— За что?!
— За то, что вы сходите по указанному адресу и вручите выигрышный лотерейный билет. С мгновенной выплатой.
— Я ничего не понимаю! — совершенно растерялся лотошник.
— А это понимаете? — спросил Ревизор, вытаскивая пять стодолларовых бумажек.
— Это — понимаю.
— Тогда вы отправитесь по указанному мной адресу и сыграете с гражданкой, проживающей по нему, в беспроигрышную для нее и для вас лотерею.
— Но как же я объясню…
— Скажите, что проводится благотворительная акция. Что ей повезло. Что ее адрес выпал в лототроне…
Лотошник подхватил свой столик:
— Куда идти?
— Вон туда. Первый подъезд, квартира номер двенадцать. Женщина стоит возле подъезда. Спросите ее адрес и выдадите приз. Все понятно?
— Понятно.
— Только не вздумай выиграть все один. Можешь очень сильно проиграть! Все проиграть! — перейдя на резкое «ты», предупредил Ревизор.
Продавец счастья судорожно кивнул и пошел к указанному дому.
Заказчик выигрыша занял удобную наблюдательную позицию, с которой хорошо просматривался двор.
Лотошник в яркой, обвешанной лотерейной рекламой форме подошел к указанной ему женщине, спросил адрес и, услышав его, сунул ей в руки лотерейный билет.
— Вскройте, — предложил он.
— Зачем?
— Это ваш билет. Я, то есть мы, наша организация проводит благотворительную акцию. На вас выпал выигрышный билет. Вскройте его. — И сам, торопясь, дрожащими пальцами вскрыл билет. — Вы выиграли, — сообщил он.
