Зато багровый Шеол бесследно пропал. Я ощущал тревогу Сетха и наслаждался ею.
– Поворотным пунктом в истории человечества, – объясняла Аня, – стали события, разыгравшиеся за пятьдесят тысяч лет до нынешней эры. Ученые нашли пути управления генетическим материалом, скрытым в самом сердце каждой живой клетки. Спустя миллиарды лет естественного отбора человечество целенаправленно взяло в руки контроль не только за наследственностью, но и за генетическим усовершенствованием каждого растения и животного Земли.
Вокруг допустимости генетической инженерии разыгрались жаркие, отчаянные баталии. Разумеется, не обошлось без ошибок и бедствий. Почти столетие планету сотрясали Биовойны.
– Но шаг был сделан, раз и навсегда, – продолжала Аня. – Как только наши предки научились управлять генами и видоизменять их, вычеркнуть знания из памяти было уже невозможно.
Слепая естественная эволюция уступила место целенаправленной и управляемой. Того, для чего природе требовались миллионы лет, люди добивались за поколение.
Срок человеческой жизни увеличивался скачками. Два века. Пять столетий. Тысячелетия. Практически бессмертие.
Человечество вышло в космос – сначала в Солнечную систему, затем, минуя газовые гиганты, устремилось к звездам в исполинских кораблях, где размещались тысячи мужчин, женщин и детей, посвятивших жизнь поискам новой земли.
– Кое-кто видоизменил свой облик, чтобы жить в условиях, смертельных для обыкновенных людей, – рассказывала Аня. – Другие решили остаться на борту своих кораблей, сделавшихся для них родиной.
Но каков бы ни был их выбор, все звездоплаватели сталкивались с одним и тем же вопросом: люди ли они? Хотят ли оставаться людьми? Жесткая радиация космических пространств и чуждое окружение новых миров вызывали у них неуправляемые мутации.
Они нуждались в мериле, "стандартном образце" нормального земного генотипа, с которым могли бы сравнить себя и принять окончательное решение. Они нуждались в связи с Землей.
Тем временем на Земле упорные исследователи поколение за поколением подбирались к самой сути природы живого. Стремясь к истинному бессмертию, и никак не менее, они взяли в руки бразды правления собственной эволюцией и положили начало ряду мутаций, которые в конце концов привели к появлению существ, способных по своей воле осуществлять взаимопреобразование вещества и энергии, превращая свои тела в сферы чистого света, питавшиеся лучистой энергией звезд.
– Творцы, – подсказал я.
Аня склонила голову, но возразила:
– Еще не творцы, Орион, поскольку мы ничего не сотворили. Мы лишь стали конечным итогом исканий, начатых, пожалуй, еще первыми людьми, осознавшими, что смерть неизбежна. Они так и не стали истинно бессмертными. Их можно убить. У меня сложилось впечатление, что они даже убивали друг друга на самом деле, только давным-давно в прошлом. Но все-таки они фактически бессмертны. Их жизнь может длиться вечно – до тех пор, пока существует источник энергии. Для подобных созданий время не имеет значения. Но бессмертные потомки любознательных приматов, имевшие в своем распоряжении целую вечность, считали время брошенным им в лицо вызовом.
– Мы научились манипулировать временем, – продолжала Аня. – Для нас транслировать себя в прошлое и в будущее ничуть не труднее, чем пройти по лугу.
И тогда они, к своему ужасу, обнаружили, что в пространственно-временном континууме существует отнюдь не одна вселенная.
– Вселенных бесчисленное множество, они постоянно расщепляются и сливаются, – сообщила Аня. – Атон – Золотой – обнаружил вселенную, в которой господствующей расой на Земле стали неандертальцы, а люди вовсе не появились.
– Неандертальцы прекрасно приспособились к окружавшему их миру, – вспомнил я. – У них не было нужды в развитии техники или науки.
– И эта вселенная вторглась в нашу собственную. – Серебристо-серые глаза Ани затуманились, словно она заглянула в те дни. – Перекрытие оказалось весьма основательным, и Атон испугался, что наша вселенная будет поглощена полностью, а нас поглотит небытие.
Для существ, которые только-только обрели бессмертие, эта весть прогремела, как гром с ясного неба, посеяв в их сердцах панику и страх. Что толку в бессмертии, если вся вселенная развеется в космической круговерти?
– Тогда-то мы и стали творцами, – проронила Аня.
– Золотой сотворил меня.
– И еще пять сотен человек.
– Чтобы истребить неандертальцев, – припомнил я.
– Чтобы сделать вселенную безопасной для человечества, – вкрадчиво поправила Аня.
Золотой, непомерно возгордившись своей (моей) победой над неандертальцами, начал выявлять прочие критические точки пространственно-временного вектора, где, по его мнению, следовало изменить естественное течение событий. И, пользуясь мной в качестве орудия, снова и снова вторгался в континуум.
Вскоре Золотой выяснил, к собственному ужасу и гневу остальных творцов, что стоит однажды вмешаться в ткань пространственно-временного континуума, и мириады образовывавших ее мировых линий начинают расползаться. И чем старательней пытаешься связать свободные концы нитей, тем сильней континуум искривляется и видоизменяется. И не остается выбора, приходится воздействовать на континуум вновь и вновь, поскольку нельзя позволить линиям снова развернуться вдоль естественных направлений.
"Да, – зашипел во мне Сетх, – напыщенный примат мечется, бестолково суетится, растрачивая энергию зря, легко отвлекаясь то на одно, то на другое, будто болтливая мартышка. Я положу этому конец. Навсегда".
Я изо всех сил пытался сказать Ане, что манипулировать пространственно-временным вектором могут и другие. Но даже эта малость не проскользнула мимо бдительного Сетха. От усилий лоб мой покрылся испариной, на верхней губе крупными каплями выступил пот, но Аня ничего не замечала.
– Итак, теперь мы обитаем на этой планете, – промолвила она.
Мы сидели в энергетической сфере, мчась над синевой океана, покрытого длинными прямыми гребнями волн, катившимися от одного края Земли до другого почти в идеальном порядке.
– И манипулируете континуумом, – отметил я.
– Вынуждены, – согласилась Аня. – Теперь стоит остановиться, и все рухнет.
– А это означает…
– Небытие. Исчезновение. Мы перестанем существовать, а вместе с нами и весь род людской.
– Но ты же сказала, что люди разлетелись по всему космосу!
– Да, но они родом отсюда. Их линия жизни начинается на Земле, а затем уж протягивается в галактику. Но все равно, отсеки хоть частичку этой линии, и она расползется вся.
Наш легкий экипаж летел к ночной стороне планеты. Мчась быстрее и выше птиц над широчайшим океаном Земли, мы нежились в тепле и покое.
– А вы поддерживаете связь с остальными людьми – с теми, кто ушел к звездам?
