Единственным одеянием хозяев-рептилий являлась их чешуйчатая шкура; у них не было даже пояса или сумки, чтобы носить вещи. Похоже, они не пользовались никаким оружием, кроме своих внушительных когтей и зубов – и, разумеется, жутких верховых драконов.
Я начал ломать голову, владеют ли они речью; затем еще более углубился в, раздумья: как бессловесные твари могут обладать разумом? Сетх, естественно, общался со мной телепатически. Неужели и эти рептилии вместо речи используют телепатию?
Я пытался заговорить с ними, но напрасно. Что бы я ни говорил, это не производило ни малейшего впечатления на ящера, сидевшего всего в четырех дюймах от меня. Насколько я мог судить, он был глух как пень.
И все-таки они управляли драконами без малейшего труда. Я заключил, что это наверняка какой-то из видов телепатии. Мне вспомнились неандертальцы, тоже общавшиеся при помощи своеобразной телепатии, хотя по необходимости могли и говорить.
Мы мчались через лес безостановочно. Наступила ночь, но это почти не замедлило нашего продвижения. Если драконы нуждались в сне, то ничуть этого не показывали, а их хозяева вполне могли тем временем крепко спать – я бы ни в коем случае не сумел отличить их сон от бодрствования. Знают ли они, что я могу обходиться без сна чуть ли не по месяцу, если потребуется? Или они решили, что я могу спать, не рискуя свалиться со спины этого скакуна, на века пережившего своих вымерших собратьев?
Решив выяснить это, я позволил себе соскользнуть со спины дракона. Приземлившись на носки, я отскочил с дороги топавшей следом твари и стрелой нырнул в густые кусты.
Драконы тотчас же остановились и задрали головы. Я слышал, как они громко сопят в непроглядной тьме, будто могучие паровозы. Было пасмурно, небо грозило разразиться скорым дождем, так что я не видел ни зги.
Хозяева огромных тварей не издали ни звука. Мне слышен был лишь хруст подлеска да пыхтение драконов, нюхавших воздух, словно исполинские ищейки. Стараясь не шуметь, я забился поглубже в кусты. В лесу все стихло; затаились даже насекомые.
И вдруг в моем сознании само собой возникло видение. Только что покинутое мной селение топтали десятки драконов. Безжалостные твари раздирали людей на куски, сокрушали в своих смрадных пастях. На моих глазах чудовищные когти вспороли Крона от гортани до паха.
Кто-то передавал мне послание. То ли хозяева, от которых я пытался удрать, то ли сам Сетх обратился ко мне, несмотря на разделявшее нас расстояние, но смысл послания был предельно ясен: либо я сдамся добровольно, либо Крон и остальные жители деревни подвергнутся мучительному, безжалостному истреблению.
Я встал. Вокруг по-прежнему царила непроницаемая тьма. Недвижный воздух не оживляло даже дыхание ветерка. Однако через несколько минут послышалось пыхтение и топот дракона. Я вышел на более-менее открытое место среди деревьев и увидел красные угли глаз хозяина, взиравшего на меня с высоты драконьей спины.
– Вот, уснул и свалился, – солгал я.
Впрочем, в этом не было необходимости. Хозяин молча проследил, как дракон присел, как я снова взобрался на его спину, и наша скачка на север возобновилась.
На рассвете пошел дождь. Мокрый, злой, я прижимался к спине ящера, чувствуя усталое равнодушие, разочарование и – в глубине души – страх: я боялся того, что Сетх может сделать с Аней. Мы с ней потерпели поражение. Несколько мгновений райской жизни будут стоить нам жизни вечной.
И тут меня осенило: хозяева действительно заключили сделку с племенем Крааля! И хотя Крааль выказал себя полнейшим ничтожеством, эта сделка – едва уловимый признак слабости Сетха. Хозяевам не нужны были ловцы рабов до моего появления. Наша идея сплочения всех племен воедино для противостояния хозяевам заставила Сетха внести поправку в свои планы.
Значит, хозяева все-таки уязвимы? Хотя бы в чем-то. Как ни крути, мы убили нескольких его ужасных драконов при помощи примитивнейшего оружия. Мы начали поднимать людей на борьбу с ним.
Но какой-то голос в моем сознании неустанно вопрошал: "Что он делает с Аней?!"
Быть может, все наши усилия сведены на нет виртуозной игрой Сетха на чувстве страха. Он применил старый трюк с заложниками: "Делай, как я скажу, или я убью твоих любимых". Подзуживаемый Ривой Крааль попался на крючок. Сетх никогда не снизошел бы до сделки с людишками, даже до захвата заложников, если бы не ощутил, что мы начинаем представлять для него реальную угрозу.
Но что он делает с Аней?!
"Уловка Сетха с заложниками отработана до мелочей, – твердил мой внутренний голос. – Аня уже в его власти, скоро та же участь ждет и меня. А все наши хлопоты обернулись тем, что мы научили его набирать для дьявольских хозяев новые отряды рабов".
И все же что он делает с Аней?
Вот так, во власти страхов и сожалений, я скакал верхом на драконе весь долгий дождливый, печальный день. Промокнув, озябнув и совсем упав духом, я положил голову ему на спину и попытался уснуть. Если дождь и беспокоил рептилий, они не выражали никакого неудовольствия. Вода легко сбегала с их чешуйчатых шкур; промозглая сырость не сказывалась на них вовсе.
Закрыв глаза, я велел себе держаться на мокрой, скользкой драконьей спине. Я хотел уснуть, чтобы набраться сил для предстоявшей встречи с Сетхом. И еще во мне теплилась отчаянная надежда, что во время сна творцы могут связаться со мной, как это неоднократно случалось в иных жизнях, в иные времена.
Моя последняя отчетливая мысль была об Ане. Жива ли она? Страдает ли от пыток, которыми грозил ей Сетх?
Я заставил себя заснуть – они не явились мне. В любое другое время я лишь порадовался бы нескольким часам благословенного забытья. Но на сей раз, очнувшись, я ощутил лишь разочарование и горечь – покинутый всеми, без надежды и опоры.
Протерев глаза, я увидел, что на землю снова опускаются сумерки. Мы уже выбрались из леса и теперь пересекали бескрайнее море трав, держа путь к саду на берегу Нила. Луна только что взошла над ровной линией горизонта, а вместе с ней и кровавая звезда, взиравшая на меня зловещим оком Сетха.
12
Солнце стояло высоко в небе – настолько синем, что на него больно было смотреть. Мы уже ехали сквозь нильский сад. Драконы умерили рысь, осмотрительно ступая по длинной широкой аллее. Лишенную растительности землю покрывал толстый слой гравия, заботливо разглаженный руками неведомых работников.
Ни рабов, ни хозяев, ни других драконов нигде не видно – словно мы оказались в огромном саду совершенно одни.
Затем впереди замаячило сооружение – то ли здание, то ли просто высокая закругленная стена. От резкого, бестеневого сияния полуденного солнца она казалась яичной скорлупой – такая же изжелта-белая и такая же гладкая. Ни башенок, ни зубцов, ни окон; лишь заметно наклоненная внутрь стена из непонятного материала – не каменная и не деревянная.
