Что было дальше, объяснять, по-моему, нет надобности. До утра я уже не заснул практически, изыскивая способы борьбы с простудой. А к утру мне ничуть не полегчало.
Поначалу я решил было, что промерз-таки, порхая на своем помеле. Что, в общем,'не исключалось. И вроде бы принятые меры в виде таблеток и коньяка дали некоторый эффект. Но… Скорее, улучшение было только кажущимся. По тому судя хотя бы, что у меня не возникло ни малейшего желания вставать и куда-нибудь отправляться.
Похоже, у меня в тот момент слегка подвинулось сознание. Потому что к вечеру началось такое, что иначе как бредом не назовешь. Я, например, совершенно уверился, что обнаружен здешними аборигенами. Одетыми отчего-то в звериные шкуры. Меня это даже несколько встревожило. Но не очень.
При всем при том, что я отлично понимал, что единственный проход к своему укрывищу я сам же и заминировал. И следовательно, пройти сюда никто запросто не может. Я бы услышал.
И тем не менее, открыв глаза, я обнаружил у своего, так сказать, ложа гостей. В тот момент я не мог видеть, расшнурован ли полог палатки или нет. Помнится, меня это сильно занимало.
Впрочем, гости вели себя достаточно странно, надо заметить. Выглядело это так, словно их нисколько не интересует вся окружающая меня обстановка. Зато какой-то интерес, видимо, представлял я. Во всяком случае, у меня осталось четкое впечатление, что меня переворачивают с боку на бок и осматривают. Пытаясь определить, что со мной.
Проснувшись в очередной раз, я обнаружил возле себя котелок, наполненный какой-то дымящейся жидкостью. Поскольку есть мне не хотелось, да и шевелиться тоже, я не проявил к вареву никакого интереса.
Немного времени спустя я вдруг обнаружил, что снаружи стоит ясный день, что называется. Вовсю светло. А так как для меня только что была глубокая ночь, это озадачило.
Какие-то проблески разумности, видимо, затеплились в моей голове. И я попробовал вылезти наружу, чтобы осмотреться. Помню совершенно четко, что вытаскивал из-под изголовья автомат.
А затем вдруг сообразил, что не день снаружи вовсе, а ночь. Хотя я вроде по-прежнему продолжал собираться выходить наружу. Причем автомат у меня куда-то подевался. И найти его я не смог. Что, если бы довелось подумать, могло показаться мне и странным. Вот только, видимо, мысль об этом на ум так и не пришла. Я нашарил в темноте фонарик, оделся (я ж вроде не раздевался?) и вышел из палатки.
Ночь стояла на удивление ясная. И светлая. Изломы окружающих скал изумительно смотрелись в лунном свете. Правда, осенний холод почувствовался незамедлительно.
Я, отойдя от палатки подальше, справил в расселине нужду. Затем вернулся к рюкзаку, от холода клацая зубами и оскальзываясь на заиндевевшей траве. Вынув из рюкзака теплые вещи и одевшись, в более комфортабельных условиях я уже мог позволить себе покурить. Предварительно вооружившись вытащенной из мешка же «аксушкой».
Как говорится, только та идея является стоящей, которая может постоять за себя вооруженным путем. Что-то такое, кажется, говорили отцы наши индейцы во главе с Ильичом.
А погода действительно стояла великолепная. Воздух, как утверждалось у классика же, был тих, прозрачен и свеж. Огромное количество звезд рассыпалось по черному своду небесного купола.
При желании можно было бы даже карту звездного неба составлять. Жалко, я не астроном. А так я только отметил две явные планеты, на мой дилетантский взгляд горевшие слишком ярко.
Одним словом, красота. Я стоял, пуская кольца, когда посторонний звук отвлек меня от созерцания природы.
Я с удивлением перевел взгляд как раз на скалы, туда, где имелся проход наружу. И увидел, что некая приземистая тень появляется из этого самого прохода. Явно направляясь ко мне. Вот тебе раз!
Совершенно машинально – и неправильно! – я сперва зажег фонарь. И увидел, как здоровенный серый зверина, оскалясь, сделал почти кувырок. После чего только пыль посыпалась, поднятая им. Без всякой пользы я дал вслед длинную очередь. С перепугу, конечно. Потом, сообразив, вооружился ноктоскопом и бросился следом. Я ж вроде надежно все перегородил!
Выскочив наружу, я остановился. Не настолько уж я остался без головы, чтобы самому подрываться на своих же граблях. Но, как потом выяснилось, все мои растяжки оставались нетронутыми.
В тот же момент мне сделалось совершенно не до того. Поскольку то, что я увидел, перебивало все. Раскинувшаяся передо мной долина, похожая на отвалы каких-то разработок, светилась. Совершенно киношным призрачным светом, ни на что не похожим. Среди чахлых деревьев колыхались какие-то силуэты. И, уже вдалеке, улепетывали прочь вполне материальные волкообразные твари. Со всех ног, не останавливаясь.
Н-да… Это вам не картина звездного неба. Я даже не знаю что. Газосветная реклама какая-то, честное слово. Опомнившись, я для проверки сдернул прибор и ничего сразу не увидел.
Оказалось, захватывающая картинка наблюдалась, как я и думал, только инструментальным путем. Каким, интересно, образом? Путем наводки в электронной схеме?
И опять, как с Забавой, у меня не оказывалось никакого объяснения. А если учесть, что про Забаву и Аниз ничего внятно сказать не смог, то соображения выходят занятные.
Да, есть многое на свете, друг Гораций… Я еще долго стоял, созерцая захватывающее перетекание колдовских огней, но ничего не мог в них понять. Сопутствующий газ рудничный, что ли?
Потом все же вспомнил, чего ради я здесь оказался. Осмотрел свою защиту. И обнаружил, что все в порядке. За одним, естественно, исключением. Выяснилось, что гранаты я, по наивности видимо, ставил против человека. Звери же (волки, собаки – кто?) попросту через них перепрыгивают. Вот так-то, стр-ратег…
Чтобы восполнить упущение, я на сей раз затянул весь подход колючей проволокой. Добавил еще растяжек. А в довершение подпустил еще одну проволочную сеть, снабженную шокерами.
Теперь, я думаю, кроме птиц, никто бы уже не пролез внутрь. Хотя, если серьезно относиться к делу, следовало бы отсюда умотать. Но, правда, с другой стороны, достаточных оснований все же не было.
Мало ли какие четвероногие сюда наведывались? Никаких ведь следов их хозяйничанья я не обнаружил. Даже пресловутый примерещившийся котелок не нашелся.
Не говоря уже о том, что, будь это хищники или волколаки, я б не отделался так легко. А так проснулся вполне бодро, если вспомнить. И без недостачи рук-ног или там ушей. Н-да…
Правда, к моему глубочайшему недоумению, имела место одна странность. Когда я устанавливал свои проволочные заграждения, то обнаружил возле скал россыпь стреляных гильз. От «Калашникова». Да и сам автомат в придачу, лежащий рядом.
Признаться, эта находка заставила меня как раз задуматься о реальности происходящего. Во всяком случае, я сообразил, что дело не совсем ладно.
Мне отчетливо вспомнилось, как один раз я уже собирался выходить из палатки. Причем именно с автоматом. И что из этого вышло? Похоже, я нашел «что». Вот только память у меня на эту тему напрочь отсутствовала. Это открытие так на меня подействовало, что я почувствовал себя как-то не в своей тарелке. Наиболее близко к своему нормальному состоянию, надо полагать. Потому что, оглядевшись, сообразил, что и в самом деле стоит глухая ночь. Что сам я, кроме всего прочего, озяб изрядно. Что вообще чувствую себя не очень хорошо – в основном исключительно ослабевшим. Одним словом, полное впечатление – очнулся.
