– Всегда к вашим услугам, сударь! – чопорно произнес Аниз. Чем неимоверно меня изумил. Оказывается, он мог быть и донельзя официальным! Затем, повернувшись ко мне, протянул руку.
– Попрощаемся, друг Гар! – объявил он, озадачив меня пристальным взглядом. И даже не пронзительным, а как бы это сказать… Проникновенным, что ли. Да, пожалуй. – Желаю вам успеха в бою!
– И я вам, Аниз, тоже, – машинально сказал я в ответ. Все соответствующие слова куда-то подевались.
Аниз крепко пожал мне руки обеими своими, и молчаливые ординарцы понесли его вниз по склону. Приглядевшись, я узнал в них тех самых ребят, что приставлены были к нему еще в замке Цын.
Что ж, короли приходят и уходят. А пехота при всех остается пехотой. Лишь бы было кому присягнуть. И верно исполнять присягу. Я проводил их взглядом, совершенно забывшись на несколько секунд.
Тьфу ты! Нашел время! «Не верьте пехоте, когда она бравые песни поет!..» Я повернулся и встретил взгляд изучающего меня Облибы. Ну изучай, изучай. Может, чего и изучишь.
– Я к вашим услугам, сударь, – сухо сообщил я, вспомнив из ранее прочитанного. Но тут же сообразил, что на самом деле почти дословно цитирую Аниза, и замолчал.
Но на Облибу этот мой демарш впечатление произвел. Он моргнул и отвел глаза, дернув щекой.
– Вы останетесь при мне, сударь, – сообщил он без предисловий. – По моему распоряжению будете наносить удары по тем направлениям, которые я укажу. Верните ему его оружие! – отдал распоряжение он кому-то.
После небольшой суеты появился АКСУ. Замечательно! Хоть что-то приятное. А то невозможно даже передать, насколько я до сих пор чувствовал себя голым. Без автомата, без рюкзака, да еще в чужой одежде. Ладно, проехали…
Я проверил оружие, осмотрел, пошевелил затвор. В порядке. Закинул ремень на плечо.
– А рюкза… мешок не дадите? – спросил как можно небрежнее.
Но Облиба не раздумывал ни минуты:
– Нет!
Ну ладно. Я уставился на него, всем видом давая понять, что жду приказаний высокого командования. Но Облиба, вопреки моему предположению, отвернулся и продолжал отдавать какие-то распоряжения своему штабу.
Только покончив с ними со всеми, он вновь занялся мной.
– Сидите вот здесь, – указал он на камушек, прикрытый бруствером из валунов. – Сидите и ждите, стараясь не мешать. Я буду вести общее наблюдение за боем, а вы – стрелять, когда и куда я укажу, – счел он нужным повторить. – Вам понятно?
Вполне. Куда уж яснее. Я так и ответил. Спросил напоследок:
– Курить можно? Или это демаскирует позицию?
Облиба глянул на меня, подумал.
– Можно, – разрешил он и без всякой охоты полез за пазуху. Надо полагать, в свой магический кошель. Нет уж.
– Спасибо, – остановил я его. И жестом фокусника достал из-за полы – провел пальцами, эффект! – сигарету. Вторым жестом – зажигалку.
Облиба не мигая наблюдал, как я закуриваю. Видимо, он в этот момент не без сожаления вспомнил свое решение прибегнуть к моей помощи.
– В следующий раз, сударь, – заявил он немного погодя, – соблаговолите предупреждать меня заранее о ваших намерениях.
Ага, конечно. Разуюсь только…
– Считайте – предупредил, – сказал я ему. Отвернулся и стал, пуская дым, наблюдать за уходящим к далекому лесу склоном. Судя по солнцу, было, самое позднее, середина дня. И никакой активности среди деревьев не наблюдалось.
Я абсолютно не понимал, что тут происходит. И единственное, что мне оставалось, это сидеть, курить и помалкивать. Мне пока что, как говорится, слова не давали.
Время шло. Все оставалось спокойно. Я уже отчаялся понять замыслы командования. Продолжал сидеть, покуривая и помалкивая. От нечего делать волей-неволей достаточно внимательно осмотрел занятую нами позицию.
Она представляла собой склон маленького перевала, расположенного в седловине между вершинами, как я уже говорил. Справа за вершиной тянулся, сколько хватало глаз, голый скалистый гребень. Слева склон довольно круто уходил вниз. Прямо в лесные заросли. Что там было – не знаю. Но, очевидно, тоже что-то непролазное. Иначе наша позиция здесь теряла всякий смысл. В конце концов у меня составился план расположения наших войск.
Впереди и ниже по склону находился сильно вынесенный вперед редут – не редут, но естественное природное укрепление. В виде нагромождения камней, отдаленно напоминающего знаменитый Стоунхендж.
В нем засели Аниз и небольшой отряд. Как я подозревал, все из гарнизона замка Цын. Вряд ли Облиба послал туда своих исконных гвардейцев. Я уже заметил, что их у него маловато.
Между передовым укреплением и нами было метров, наверное, двести. Может, меньше. Никаких других сил больше по центру не располагалось. Меня это, признаться, несколько удивило.
Все наши солдаты, кроме тех, что с Анизом, располагались исключительно на флангах. Где-то примерно на одном уровне с нами. То есть КП Облибы и фланги как бы составляли вторую линию обороны.
Какой в этом был смысл, я не мог сообразить. А приставать с расспросами к Облибе не возникало ни малейшего желания. При всем при том, что этот человек был мне скорее любопытен, чем ненавистен. И, кроме того, он, похоже, натурально угрохал меня своим фаерболом в замке Цын. Парадокс! Может, просто мне нравилось, как спокойно он держался в трудной ситуации?
А то, что ситуация трудная, можно было заключить не только со слов Аниза. Очень многие из тех, кто являлись к Облибе на КП с докладами, были недавно ранены. Да и вид у всех без исключения был далеко не парадный. Все выглядели измятыми, грязными и невыспавшимися. Как я мог заключить из редких доносившихся до меня фраз, эти люди уже двое суток вели непрерывные арьергардные бои. С превосходящими силами неприятеля. То есть отступали. А противниками их были волколаки и черные колдуны. Силой по крайней мере не уступавшие Анизу с Облибой. И в самом деле, походило, что информация о базе волколаков была ложной.
Отряд потерпел сокрушительный разгром. Здесь у нас, на занятой позиции, оборону держало не более нескольких десятков человек. А где-то внизу еще, в лесу, был оставлен заслон, как я понял. От которого до сих пор не было ни слуху ни духу. Что могло означать все, что угодно. И еще какая-то часть уходила, увозя Дарека, Рэру и Ангреста. Кстати, почему никто ни разу не заикнулся о Забаве? С ней-то что?
От этой мысли мне стало совсем нехорошо. Я совсем забыл про девчонку. А тут еще этот Облиба – какие у него взгляды на исследование выросших в лесу маугли? Вон Аниз в свое время тоже мечтал ее Академии показать. Что, если и этот тоже?
А то, как он меня вез – в качестве трофея, – на многие мысли наводит. Так что мне даже как-то менее симпатичен стал пленивший всех нас магистр. Хотя я некоторое время даже размышлял, не спросить ли его о Забаве. Но потом не стал. Отчего-то ведь и Аниз ни словом не обмолвился про нее. Почему? Подумав, я вернулся к военно-стратегическим рассуждениям. Тем более все равно больше ничего не оставалось.
