Направляясь на восток, к реке, в сторону своей, то есть Потуровой, резиденции. И самым банальным образом по дороге наткнулись на Хазена с его отрядом.
Хазен, как рассказал Рыбец, командовал волколаками и мог заставить их делать все, что ему нужно. Но, с другой стороны, быть оборотнем означало почти всегда оставаться сытым, никого не бояться и делать все, что захочется.
Несколько человек, в том числе и Рыбец, согласились. Их заставили принести клятву. А потом Хазен велел прикончить тех, кто в волколаки идти не пожелал. Не им пока еще, а своим молодцам. Но демонстрация была более чем наглядная.
Затем несколько дней новоиспеченные волколаки провели в каком-то месте, представляющем собой группу пещер под каким-то холмом, где с ними что-то сделали. После чего они уже перестали быть прежними.
А место оказалось норой всех местных волколаков. Их логовом. Там Рыбец и увидел снова дочку барона Клады. Ее, захваченную в плен, привез Хазен. Где и откуда – толком не говорилось. Но из хвастовства бывших с Хазеном Рыбец кое-что все же узнал.
После того как отряд наместника выступил из замка, Хазен организовал его преследование и наконец напал на него. Атакуя днем и ночью, пользуясь своей силой для поддержания оборотней все время в волчьем облике для неуязвимости. Ему это прекрасно удалось. Сопровождавший отряд магистр, поддавшись на уловку, остался прикрывать отряд от волколаков. И угодил прямо к Хазену в лапы. Который и высосал его как паук, умножив свою силу. А самого магистра отдал волколакам. Чем кончилось, Рыбец толком не узнал, но догадаться можно было. Погрызенные останки бросили в тайге, как обычно. Для устрашения народа. После чего Хазен собрал новый отряд, куда включил уже и «молодых» волколаков. С этим отрядом он двинулся обратно к замку Цын. Где и встретился с нами. Аминь.
К сожалению, Рыбец не мог толком объяснить, как добраться до норы. Пребывание в волчьей шкуре не проходило для психики даром. Память тоже становилась животной. Похоже было, что левым полушарием Рыбец вспомнить ничего не может. Но он твердо заявил, что дорогу найдет, если что. И что место это в округе все знают. Раньше там стоял замок какого-то шибко независимого рыцаря, не желавшего становиться вассалом ни Ветрибу, ни Потуру. И более того, пытавшегося воевать с волколаками, когда они появились. В результате Хазен напал на замок с отрядом оборотней и разрушил его до основания. А всех жильцов уничтожил.
В округе так толком никто ничего и не узнал. Списали на местные разборки. Холм же, на котором стоял замок, заполненный пещерами, оказался как нельзя лучше подходящим под партизанский бункер. Чем оборотни и воспользовались, расположившись с большим удобством. И буквально у всех на виду. Планировку пещер, правда, Рыбец не знал – не успел изучить, – но где расположен вход, показать мог.
Мы вытрясли из него все что удалось, затем повторили процедуру с Бундой. Как он ни матерился, ни извивался, возмущенный нашими противоправными действиями против свободы его личности.
Вот такого откровенного фиглярства я никогда понять не мог. Человеку вышка светит, а он все твердит в полной серьезности, что не делал он ничего. Не знаю… Получив укол, Бунда, быстренько обмякнув, подтвердил нам все, что сказал Рыбец. И кое-какие другие детали. Но не более. Он был таким же «молодым» и знал не очень много. Приведенные срочно для допроса другие четверо волколаков оказались таким же молодняком.
Остальные из захваченных – еще шестеро – к настоящему моменту были либо мертвы, либо впали в такое буйство от помещения в заточение, что пришлось их связать. А излагали они совершеннейший бред. Скорей всего, уже сойдя с ума.
Вполне знакомые симптомы. Правда, положения сие не улучшало. Поскольку, как мне помнилось, ничем хорошим белая горячка не кончается*. Тем более я не знал, чем ее лечить. Да к тому же эта горячка была совсем не белая.
В общем, пришлось, к сожалению, допрос волколаков прекратить. Зато несколько более интересные показания дал Ветриб. Сознавшись, что давно знал, с кем имеет дело. Но полагавшийся на сюзерена. Да и сам опять же не дурак… Считал, одним словом, что, может, все оно обойдется. Визит отряда наместника поверг его в шок. Но кончился в итоге повышением. Поскольку Ветриб получил еще и новое место в вассальной зависимости да часть земель Потура в придачу.
А чуть погодя явился Хазен и сообщил, что за сохраненную Жизнь надо платить. Поведав ошеломленному Ветрибу, что все происходящее делается по личному наущению герцога. Во всяком случае, дал это понять. О чем Ветриб и рассказал нам. Обстоятельно, хотя и путано. В свете этого все последующее смотрелось, на мой взгляд, вполне уже связно. И, значит, Арх не зря заподозрил в этой истории какие-то нелады.
Но и тут Арх укрепил в моих глазах свою репутацию, заявив когда мы вышли из подвала:
– Не нравится мне и такая версия. Опять ведь прямых улик нет, только косвенные. Да и кто сказал-то? Хазен! Он что угодно мог Ветрибу заявить, и Ветриб бы это съел. Потому что съесть готов был любое. Получается слишком уж явная указка на герцога. Как-то ненатурально. Для чего?
Я только пожал плечами. Действительно – для чего?
– А ты, оказывается, и в этом сильный колдун, – сказал Арх ни с того ни с сего. – Я и не думал, что можно хоть как-то разговорить оборотня. А уж чтобы до такого!..
Я отмахнулся. К подобным заявлениям с их стороны я тоже уже привык.
– С сывороткой-то правды кто не сможет? – Одновременно я пытался как-то сложить в голове то, что мы узнали. Ничего внятного не складывалось, – Да что же это такое, Арх? – сдался я в конце концов.
Арх не стал меня томить ожиданием.
– Я думаю, что это заговор, – сказал он неспешно. – Большой и хорошо подготовленный. Вот только не пойму чей. Потребовались значительные затраты и немалая власть. Устроить нападение на караван, везший королевскую невесту, несколько месяцев потом преследовать ее по лесам – для чего послали Потура. Это ведь дорого. А еще и волколаки. Эти услуги и вовсе стоят запредельных средств. Или чего-то еще аналогичного.
– И ты думаешь, что это не герцог при всем при этом? – хмыкнул я скептически.
Арх ответил так же неспешно, давая время вдуматься.
– Из заговоров, которые я сам знал, – сообщил он, – во главе одного стоял заместитель дворцового повара, а в другом – просто беспоместный граф. А оба вырастали до масштабов противогосударственных. Так что…
Я не нашелся, что ответить. Но какое-то нехорошее предощущение зашевелилось где-то в глубине. Кажется, не все еще окончилось, приятель. И если эта нора есть на самом деле… Придется, похоже, в нее лезть. Сколь бы этого ни хотелось избежать. Я вспомнил стену в замке Ток, девушку, смывающую мне с головы кровь. Затем ее же – яростно наступающую на Рыбца. Н-да. Долги надо отдавать…
– Арх, послушай… – обратился я к нему. Чтоб не забыть потом.
Мы шли по двору. Дышали свежим – уже вечерним – воздухом. Замок в этот час больше всего напоминал именно то, чем и был большую часть своего времени. Большой жилой дом. Населенный людьми, просто живущими в нем. И занятыми будничным обеспечением своей жизни. Что-то чинили. Тянуло откуда-то кухонным дымом. По-моему, пекли хлеб. В ворота загоняли снаружи не что-нибудь – стадо обыкновенных домашних коз. Тут же двое ребятишек волокли куда-то по вязанке хвороста. Идиллия! Что еще, кажется, надо людям, чтобы не знать горя? Ан нет…
