– Это связано с вашими многочисленными любовными похождениями? – В голосе банкира слышится издевка. – И с постоянными пьянками?
Но откуда он все знает?! Кто столь неблагородно и тенденциозно осветил ему мою неблагодарную и опасную работу?
– Нет, с поиском ваших денег.
Я говорил открытым текстом, но собеседника это не смущало. И меня, кстати, тоже. Работа на Будницкого – только внешняя оболочка моей легенды, ее можно не скрывать от заинтересованных лиц.
– Ну, ладно, поверим… – как-то нехотя говорит он.
Наступает короткая пауза.
– Поддержка будет! – уверенно обещает строгий, но всемогущий волшебник. Настолько уверенно, что его слова похожи на правду. Хотя, как он сможет из Москвы дотянуться до Карловых Вар, остается для меня загадкой. И уточнить нельзя – Повелитель Больших Денег отключился.
Трясу фляжку над открытым ртом. О чудо: еще граммов двадцать коньяка капает в жаждущую гортань. Что такое двадцать граммов? Практически ничего. Но когда они выливаются из фляжки, которую считаешь пустой, то это воспринимается как вполне приличная порция. Все в мире относительно…
Звонок телефона Вацлава отрывает меня от философских размышлений.
– Пан Поленов? – незнакомец говорит по-чешски, и говорит очень спокойно. – Я – Густав, от Степана Николаевича. Где вы находитесь?
Вот тебе раз! Похоже, что банкир не бросает слов на ветер!
– «Супериор». Номер 521.
– Никуда не выходите. Через четверть часа я у вас буду…
Да, мой работодатель действительно умеет творить чудеса!
– Жду, – отвечает повеселевший Геннадий Поленов. И принимается вновь трясти пустую фляжку. Но лимит чудес на сегодня исчерпан.
* * *
Пять минут опозданием не считаются, поэтому можно сказать, что Густав действительно пришел через четверть часа. Здоровенный мужчина, лет сорока, с бычьей шеей и запястьями, на которых вряд ли застегнутся наручники. Когда он развалился на диване, ноги в грубых ботинках доброго сорок шестого размера вытянулись до середины комнаты. Витой шнур от наушника нырял под расстегнутый ворот рубашки, широкий пиджак явно скрывал оружие. Короткая стрижка, уверенные манеры и абсолютное спокойствие – он походил на профессионала: хорошо тренированного спецназовца или военного с опытом боевых действий. Первое, что он сделал, войдя в номер, – набросил на дверь цепочку. Второе – задернул шторы на окнах. Третье – стер из мобильника Вацлава свой входящий звонок.
– Вы их видели? – спрашивает он, не переставая жевать резинку и не поясняя, кого имеет в виду.
– Нет.
Густав едва заметно кивает. Взгляд обращен в себя. Похоже, что он внимательно вслушивается в поступающую через наушник информацию. Интересно, почему у него немецкое имя? Хотя, скорей всего, он такой же Густав, как я Геннадий…
– Но вы уверены, что вам угрожает опасность?
– Да.
– Это связано с тем странным убийством в «Опере»?
Откуда он все знает? И про убийство, и что оно странное… Впрочем, главные странности еще не стали известными. А когда станут… Ну и шум поднимется! Такие ликвидации во всем мире можно пересчитать по пальцам. И к одной я имел самое прямое отношение.
– Да.
Густав усмехается.
– Вы немногословны.
– Вы тоже.
Он поправляет наушник.
– Дело в том, что ни одного киллера столь высокого уровня в городе нет. Значит, это приезжие. Но откуда? Во всей Чехии не существует таких специалистов. Может, у вас есть какое-то объяснение?
Я только развожу руками и качаю головой.
Судя по разговору – он хорошо осведомлен, причем в очень специфической и закрытой сфере, проникнуть в которую может только государственный служащий. Например, действующий полицейский. Или сотрудник службы безопасности. Неужели у Повелителя Больших Денег такие длинные руки?! Нет, не может быть. Скорей, это обычный наемник, имеющий связи в полиции и контрразведке…
– Как вы успели так быстро выполнить приказ Будницкого?
– Кого?! – Атлет выпрямился и сразу стал выше меня на голову.
– Ну, Степана Николаевича.
– Какого Степана Николаевича? – снова не понял Густав.
Его удивление выглядело вполне натурально, но у меня вызвало раздражение.
– Того самого, который прислал вас ко мне!
– А-а-а…
Атлет снова откинулся на спинку дивана.
– Я никогда о нем не слышал и не знаю, кто это такой. Приказы мне отдают совсем другие люди.
– Вот как? А я думал, что мы работаем на одного человека…
Густав снова усмехнулся.
– Нет, на разных. Но ваш – очень могущественный. Судя по всему, у него тесные контакты с влиятельными людьми во всех регионах мира. А те отдают команды исполнителям. Тем, кто ближе к нужному месту.
– Значит, если бы я находился в Африке…
– Рядом с вами сидел бы черный телохранитель с луком и стрелами, – засмеялся Густав. – На Аляске – эскимос с винчестером. А в Австралии – абориген с бумерангом и копьем…
Да он парень с юмором! К тому же, компанейский. Интересно, как у него насчет основных качеств…
Внезапно смех оборвался, глаза остекленели, взгляд ушел внутрь, но тут же вынырнул уже с напряженным блеском.
– Вы кого-нибудь ждете? В том числе из персонала?
– Нет. Гм… – Я вспомнил про Галочку и уточнил: – Из персонала точно никого не жду.
Будто опровергая мои слова, тихо тренькнул дверной звонок.
Густав сунул руку под пиджак и удивительной для своей комплекции бесшумной походкой скользнул в прихожую. Я тоже встал и, стараясь не шуметь, пошел за ним. Он выглянул в глазок, потом уступил место мне.
В коридоре, держа руки перед собой, стояла по-домашнему уютная, полненькая медсестра Мария.
Я успокоительно улыбнулся и кивнул Густаву. Дескать, все в порядке, дружище! Но ответной улыбки не получил. Наоборот, он сделал непонятный жест и подтолкнул меня назад – то ли к ванной, то ли к любой из комнат. Одним словом, посоветовал убираться. Лицо у него было таким, что я немедленно последовал совету и длинным бесшумным прыжком вернулся в гостиную. Спрятавшись за шкафом, я наблюдал, как Густав осторожно приоткрыл дверь.
– Здравствуйте, пани, – самым приветливым тоном сказал он.
Наверное, и выражение лица изменилось в лучшую сторону, потому что Мария не издала возгласа ужаса и не упала в обморок: во всяком случае, шума падения тела я не услышал.
– Пан Поленов должен… Завтра… часов… – донесся до меня добродушный голос медсестры.
Хорошо, что она не видела никелированную «Беретту», направленную сквозь дверь прямо ей в живот.
