Хотя Юрий Яковлевич храбрился и говорил, что он погон не носит и ничего ему министр не сделает, но чувствовалось, что и он весьма озабочен. Потому что отсутствие погон не гарантирует от мордобития…
– Ну а шанс у нас хотя бы есть? – спрашиваю.
– По двум параметрам? – Юрий Яковлевич поморщился. – Теоретически есть. А практически… Все от специалиста зависит. Это все равно что искать лежбище тигра в сотнях гектаров тайги. Если просто так бродить, ни в жизнь не найдешь. И вертолет не поможет, и бинокль… А если за дело возьмется опытный егерь, который и тайгу хорошо знает, и повадки звериные, и места, в которых тигр может лежку сделать, – тогда совсем другое дело…
В стороне Зыков размахивал руками, двое других генералов стояли, опустив головы. Над всеми моими спутниками навис дамоклов меч неминуемой расправы. Я почувствовал себя виноватым. И, очевидно, чтобы хоть в чем-то сравняться с ними, пожаловался:
– А мы вон с женой вечером собирались в “Табакерку” на премьеру…
– И что дают в “Табакерке”? – поинтересовался Юрий Яковлевич.
– “Женитьбу Фигаро”.
– Это с Безруковым, что ли?
– Да.
Эксперт улыбнулся.
– Ничего страшного, Юрий Петрович. Вы ничего не потеряли.
Пролетели через весь Казахстан с севера на юг. Узкая полоска Узбекистана – Ташкент, Фергана… Посадка на военном аэродроме “Айни” под Душанбе. Жара под тридцать градусов. В воздухе колышатся гигантские желтые столбы – пылевая буря. Пересели на вертолет. Болтанка…
“Зачем?” – еще раз спрашиваю себя».
* * *
Из рабочего блокнота майора ФСБ Евсеева:
«Местное время 19–00.
Купола башен открыты. Бесшумно вращаются гидростатические опоры. Идет работа по поиску спутника-“невидимки”.
Мы торчим в пультовой, следим за экранами, хотя лично я мало понимаю, что там происходит. Да это и не требуется – все делает автоматика.
Но Юрий Яковлевич, как это ему свойственно, вникает в детали. Спустя полтора часа он уже советует дежурному оператору внести какие-то изменения в алгоритм обработки информации. Тот не хочет, Юрий Яковлевич настаивает, завязывается спор, в конце концов изменения вносятся – и о чудо! – в каком-то из секторов сразу обнаруживается два незарегистрированных ранее объекта. У пульта собираются все, включая Зыкина. Идет сверка по каталогу, уточнение некоординатных параметров. Ожидание, надежда… Ну? Неужели все-таки получилось?
И – разочарование. Новые объекты оказались техническим мусором. Какие-то обломки.
Все молча расходятся.
Через десять часов Зыкину докладываться министру обороны. Гнетов ходит неслышно, щеки трясутся. Мне кажется, он просто не знает, куда себя деть.
Честно говоря, я тоже.
Пытаюсь разговорить одного из операторов по фамилии Зуев. Расспрашиваю о комплексе, о системе распознания объектов. Он объясняет. Вникаю. Кое-что даже становится понятно.
Программа сканирует пространство, «нарезая» его на определенные участки. Идет обработка. Например, для наблюдателя изображение спутника на тысячекилометровой высоте ничем не будет отличаться от изображения, скажем, какой-нибудь Альфа Кассиопеи. Для программы же это, как говорят одесситы, две большие разницы. Она сразу отсекает сигналы, выходящие за пределы “технички” (т. е. техногенной деятельности). Совершить какое-нибудь астрономическое открытие здесь абсолютно нереально. Вспышку сверхновой, возникновение гигантского протуберанца на Солнце или даже приближение огромного астероида, к примеру, зафиксируют даже любители-астрономы, – “Окно” же удалит это событие из памяти как не представляющее интереса. Зато оно способно уловить блеск металлической гайки на орбите… А также куда более мелких предметов (и не обязательно металлических)… Хотя, как я понял, программа в режиме поиска спутника отсекает и слишком слабые сигналы, чтобы не “забивать” картинку.
В результате мы получаем изображение с “техническими” сигналами определенной световой силы. Программа сверяет их с данными, хранящимися в базе, – “накладывает кальку”, чтобы определить, какой из сигналов уже регистрировался ранее, а какой появился только во время этого сеанса…
Примерно так.
Но у нас все равно ничего не получается.
– Вот это пятно – швейцарский телекоммуникатор “Свисс-Куб”… А это “иранец”, зондирующий аппарат… А вот наш “старичок-разбойник” – “Космос-2251”. Его еще в 90-е вывели из эксплуатации, все равно что груда железного хлама…
Оператор показывает мне распечатку участка неба. Размытая белая сыпь на темном фоне. Каждое белое пятнышко снабжено подписью, состоящей из набора цифр и букв английского алфавита.
– Это значит, что объект опознан. Здесь указывается его номер в каталоге. Видите? “Калька” пока что идет один в один.
– То есть “невидимку” вы пока не видите? – уточняю.
– Его здесь нет, – уверенно говорит Зуев. – Или он замаскирован так, что мать родная не узнает.
– А как же параметры, которые вам сегодня доставили?
Он пытается мне что-то объяснить, рисует схемы на бумажке. Есть апогей, понимаете, и есть перигей, между ними может быть разница в несколько сот километров… И так далее.
Короче, параметров недостаточно. То, о чем предупреждал Юрий Яковлевич. Как же поймать тигра?
– Но ведь безвыходных ситуаций не бывает, – подбадриваю я оператора. – Просто надо постараться…
У нас в конторе это называется «гнать позитив».
– Так стараемся… Мы третий раз сканируем этот участок, и все одно и то же! Нужно выключать автоматику и переходить в ручной режим, ничего другого не остается…
– Так в чем дело? Переходите!
– Легко сказать. – Зуев отвернулся. – Здесь класс нужен. Чутье особое. Как бы второе видение… Я не потяну.
– Что за глупости! Юрий Яковлевич! Товарищ генерал-майор!
Собралось начальство. Обсуждаем целесообразность включения ручного режима поиска. Зыкин смотрит на часы: до доклада министру осталось восемь часов.
– Хоть в ручном, едрить вашу, хоть в ножном… Да хоть через жопу! Достаньте мне его быстро! Ничего больше знать не хочу!
Отключили автоматику. Усадили моего оператора за пульт. Человек десять дышат ему в спину.
– Веду захват произвольной плоскости орбиты 788, – докладывает Зуев чуть дребезжащим голосом.
– Веду сканирование… Распознание… Сверка…
Напряженное молчание.
– Новых объектов не обнаружено… Повторить попытку?
– Повторяйте! – рычит Зыкин.
– Есть. Веду захват произвольной плоскости орбиты 790.
Через полчаса Зыкин не выдерживает:
– Пусть попробует кто-то другой! Так мы до второго пришествия будем мудохаться! Давайте другого оператора!
