– Кто? – спросил Сверчок недоуменно.
– Да ваш Иван Иванович! – улыбнулся вежливый. – Вы ведь сами только что сказали!
Елки. Сказал. Да, наверное, сказал. Когда он успел?
– Я не знаю, – сказал он.
Опасливо покосился на стоявшего за спиной кирпичного, торопливо добавил:
– Честно, не знаю… Если надо, он звонит мне из таксофона… Может, он просто журналист… Да, наверное, журналист…
– В ЦРУ до хренища таких журналистов!!!
– Я не знаю. Я просто предполагаю. Может, откуда-то еще… Я ничего о нем не знаю… Честно…
Вежливый посмотрел на него с укором и тяжело вздохнул. Кажется, он не очень верил честному слову Сверчка.
– О брате своем подумай, чучело!!! – опять взрывал темя злобный окрик из-за спины. – Он ведь из-за тебя всего может лишиться! У него семья! О матери-сердечнице подумай! Да и о себе тоже!!! Говори! Говори! Или все – или ничего, расклад такой!!!
Говори. Колись. Кошмар. Кошмар. Сверчок говорил что-то. Но поскольку он и в самом деле ничего не знал, то теперь уже и сам себе не верил.
Вежливый вздыхал и тер переносицу. «Ну что, может, Евсееву звонить?»
Кирпичный орал и тыкал в лицо Сверчку какие-то фото. Автомобильный поток на Кутузовском проспекте. Вот его, Сверчка, машина стоит на обочине. А где Иван Иваныч? Где его машина? Покажи! Другое фото. Третье. Четвертое.
Сверчок заплакал. Нет здесь машины Иван Иваныча. Он на разных машинах приезжал. Здесь слишком много машин, он не знает…
* * *
– Сегодня же! Они арестовали нескольких агентов, теперь этот твой Сверчок… Круг сужается! Хочешь, чтобы тебя объявили персоной нон грата
[26]
? По легенде, твоя жена родила, вот телеграмма. Вот билет. Вылет ночью, в ноль два.
– Я бы задержался еще на пару дней, – сказал Техник. – Сверчок про меня ничего не знает.
Они сидели в резидентуре, на пятом этаже, в специальной герметичной комнате, надежно защищенной от прослушивания.
– Просто хотел навестить хорошую знакомую, – продолжил Техник.
Петтерсон смотрел на агента. На его аккуратную стрижку, выглаженную белую рубашку, на которой в самую отчаянную жару не проступают пятна пота под мышками, на кремовые брюки, которые никогда не морщинятся в паху, как у всех мужчин, на его безмятежное лицо. Конечно, дипломатический иммунитет – хороший зонтик, но высылка может здорово повредить карьере…
– Они изучают записи с камер на Кутузовском проспекте в районе развязки с Третьим транспортным кольцом, – разъяснил он, как взрослый человек разъясняет банальную истину семилетнему несмышленышу. – Похоже, собираются «просветить» каждый автомобиль. И потом, ты же сам все знаешь…
Техник знал. Если ухватились за ниточку, то, как правило, разматывают весь клубок.
– Впрочем, вы правы, – добавил он тут же. – Пора, давно пора вернуться к законной жене, обнять красотку Мэри и новорожденного мистера Кински. Может, выпьем холодного пива за их здоровье?
– Не люблю пива, – сказал Петтерсон. – И вообще не пью в жару.
– Жаль, придется одному, – сказал Техник. Никакой жены, никакого ребенка у него на самом деле, конечно же, не было. И пива он тоже не любил.
– Напиши лучше отчет и отправь шифротелеграмму, – посоветовал Петтерсон.
Техник вздохнул.
– Обязательно. Выпью и отправлю. О том, что русские женщины – лучшие в мире.
– Это не большой секрет. Но многие с тобой не согласятся. Я бы, например, проголосовал за испанок. Все упирается в личный опыт.
– Разведка и есть личный опыт и личные оценки, – сказал Техник.
Уже через сутки он будет в Вашингтоне. Там еще не закончился жаркий сезон, в метро духота, и небо над аэропортом Даллеса выцвело и облиняло за долгое лето.
Может, попробовать снять там какую-нибудь симпатичную русскую телку? Русских в Вашингтоне сейчас хоть пруд пруди. Это, конечно, не приветствуется, но рискнуть можно.
От этой мысли Технику сразу стало легче.
Ночью он улетел. А в России продолжали раскручивать клубок. В Якутске, кроме Шаповала были задержаны еще двое жителей, тайно снимавших на видео работу группы технической службы ФСБ, а в зоне отчуждения рядом с Ашулукским полигоном, прямо в степи, нашли оборудованный по всем правилам конспирации наблюдательный пункт. В Мурманске и Красноярске зашевелились находящиеся «под колпаком» агенты ЦРУ, начались активные перемещения по области, пошли зашифрованные звонки в Москву. Вдобавок за последние восемь – десять дней было зафиксировано более десяти тысяч попыток взлома серверов шифросвязи ФСБ и Министерства обороны. Необычайный всплеск хакерской активности совпал с началом операции «Сеть», и это тоже не было случайностью…
Говоря по-русски, «знает кот, чью сметану съел».
По предложению Евсеева, комиссия направила доклад на имя Президента о возможной причастности США, а в частности их Центрального разведывательного управления, к крушениям наших ракет. Буквально на следующий день трое американских дипломатов в Москве – сотрудники политического отдела – получили официальное уведомление о нежелательности их дальнейшего пребывания на территории РФ с требованием покинуть территорию страны в двадцать четыре часа. Министр иностранных дел в интервью «Российской газете» объявил о переносе октябрьского саммита США – Россия на неопределенный срок. Вполне возможно, намекнул он, саммит не состоится нигде и никогда. Но это зависит не от нас, а от американской стороны.
Это был полноценный политический скандал.
По большому счету, двум государствам оставалось только отозвать своих послов, после чего можно было ожидать официального объявления войны. По крайней мере холодной.
Глава 12
Сплошные непонятки
Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ
14 сентября 2011 г.
Любое обострение международных отношений влечет повышенное внимание заинтересованных правительств к разведке. Ничего удивительного, что русский отдел стал самым востребованным в Центральном разведывательном управлении. И что в нем немедленно было собрано расширенное оперативное совещание, которое открыл шеф русского отдела Мэл Паркинсон.
– Высшее руководство США желает знать, что происходит с русскими ракетами, – начал он. – Целая серия катастроф исключает их случайный характер. Более того, заставляет задумываться над их причинами…
Паркинсон любил все раскладывать по полочкам. Длинный указательный палец смотрел в потолок, под седыми бровями поблескивали серые внимательные глаза. Невозмутимостью он был похож на старого английского дворецкого из анекдотов. «Прошу прощения, сэр. Я только что обезоружил двух грабителей в вашей спальне. Прикажете подавать чай?..»
