– Вот что, дорогие мои, уходим отсюда срочно, – распорядилась она, оглянувшись на полицейского. – Виктор, машину возьми, а то в этом медвежьем углу никакой транспорт не ходит.
В машине Надежда не позволила убрать сумку в багажник и держала на коленях, ласково поглаживая. Виктор поглядывал на нее с уважением.
– Надо бы посидеть где-нибудь, поговорить, – вздохнула Надежда, – только кофе я уже видеть не могу, а в ресторан приличный нас не пустят, вид уж больно потертый.
– Да уж, – согласился Виктор.
– А поедем ко мне, – неожиданно предложила Анфиса, – тут не так далеко. Только… еды нет…
– Обед нужно готовить, – ворчливым тоном завела Надежда, – хоть и для себя одной, все равно. Это вопрос принципиальный! И, говоришь, бывший муж к тебе приходит? Тогда тем более нужно во всеоружии быть! Вдруг он решил вернуться? А так посмотрит, какая ты неумеха, – и передумает.
– Да я вовсе не хочу, чтобы он вернулся! – возмутилась Анфиса. – Он мне еще раньше опротивел.
– Тогда гони его в шею! – посоветовала Надежда. – Решительно и бесповоротно! Что это он шляется в чужую квартиру, как к себе домой! Небось и ключи у него есть?
– Ну да… – упавшим голосом согласилась Анфиса.
Тут Надежда заметила, что Виктор сидит на переднем сиденье неестественно прямо, не поворачиваясь, и делает вид, что не прислушивается к их разговору.
Надежда Николаевна Лебедева неплохо знала человеческую природу. Особенно мужской характер. Ведь известно, что все мужчины одинаковы, и для того, чтобы их узнать, достаточно близко изучить одного. Конечно, ее собственный муж, Сан Саныч, был в этом смысле мужчина совершенно нетипичный. Начать с того, что он многое, если не все, умел делать, бог дал ему не только умную голову, но и умелые руки. Далее, муж почти не пил, был неприхотлив в еде и редко повышал на Надежду голос. Этим самым тихим спокойным голосом он время от времени перечислял все недостатки ее характера, главным из которых, как уже говорилось, считал нездоровое любопытство с криминальным уклоном.
Муж у Надежды Николаевны был второй, а первый случился ненадолго и так давно, что она уже и забыла, в чем там было дело. Однако свою исключительную наблюдательность она оттачивала на начальнике и коллегах по работе, а также на случайных попутчиках, допустим, в купе поезда.
Итак, Надежда хорошо изучила мужской характер. И теперь совершенно точно знала, что ее старый приятель Виктор Бегунов недоволен. И даже могла сказать чем. То есть причин для недовольства у Виктора было хоть отбавляй – полиция на хвосте, неприятности с украденным портфелем, невозможность появиться дома и в собственном офисе, но Надежда могла поклясться, что именно сейчас Виктора заботит не это. Сейчас он испытывал легкое недовольство, этакий болезненный укол, потому что у Анфисы, оказывается, есть муж. Надежда умела читать не только по мужским глазам, но и по спине.
Надежда задумалась было, что означает такой факт: только что эти двое буквально готовы были друг друга съесть, но тут же опомнилась. Опять ее занесло! В прошлый раз нафантазировала про Виктора с Алисой невесть что – как они подходят друг другу, а что вышло?
– Приехали, – сказала Анфиса, – вон туда, к третьему подъезду.
Квартирка была маленькая, скромно обставленная и не то чтобы грязная, а какая-то унылая и безликая. Не висели на стенках забавные фотографии, не валялась посреди прихожей брошенная второпях пушистая тапочка с розовым помпоном, не сверкали глянцем дамские журналы, не доносилась музыка из приемника, даже вода не капала из плохо закрученного крана.
В маленькой прихожей было тесно, Виктор открыл дверь первой комнаты.
– Не входите туда! – сказала Анфиса. – Это папина комната.
– Ты бы, Витя, почистился, что ли, – встряла Надежда, – где же ты в пыли валялся?
– В мебельном фургоне, – усмехнулся Виктор и скрылся в ванной.
Надежда протащила сумки с провизией в кухню, неодобрительно покосилась на выцветший клетчатый передник, висевший на простом гвозде, и не стала его надевать. Поморщилась она также при виде вылинявшего кухонного полотенца и обгоревших прихваток. Вообще, кухня давно нуждалась в ремонте, хотя явной грязи придирчивый взгляд гостьи не обнаружил.
Надежда не просто пялилась на чужую кухню, стоя посредине. Между делом она разобрала сумки, поставила на огонь сковородку, ловко разбила яйца и взболтала их в мисочке.
– Кастрюлю для сосисок давай! – распоряжалась она, и Анфиса невольно включилась в темп.
Хоп! – один омлет готов, и Надежда тут же положила на сковородку следующую порцию.
– Как у вас ловко все получается, – не выдержала Анфиса, – а я вечно посуду бью…
– Никакой тут сложности нет! – тут же принялась объяснять Надежда Николаевна. – Просто нужно кухню в порядке содержать, чтобы все всегда под рукой было.
– Да я вообще готовить не люблю…
– Думаешь, я люблю? – разоткровенничалась Надежда. – Да только куда денешься, если мужчина еды требует? Да и сама я не святым духом сыта… А готовить тебе не хочется, потому что кухня унылая, нужно бы тут все поменять.
– Зачем менять? Это папа ремонт делал… – насупилась Анфиса.
– Слушай, давай начистоту! – рассердилась Надежда. – Папы давно нет, больше года, так? А ты устроила в квартире мавзолей! В комнату не войди, кухню не тронь!
– Что тут плохого, если я помнить хочу?
– Да то плохо, что живой-то человек в мавзолее жить не может! Этак свихнуться можно!
– Уже, – усмехнулась Анфиса. – Стас к психиатру водил.
– И что? – с любопытством спросила Надежда.
– Выписал таблетки какие-то…
– Понятно, отчего ты такая заторможенная… Выброси эти таблетки в мусоропровод! – приказала Надежда. – А лучше займись делом. В квартире ремонт сделай, тряпки свои перетряси, купи что-нибудь новое, поярче и повеселее, а самое главное – немедленно в парикмахерскую! Самое верное лечение от депрессии, я тебе точно говорю!
– Да что вы мне такое предлагаете? – Анфиса даже покраснела от гнева. – Ведь только сегодня ночью… Я одна осталась, родную сестру потеряла!
– Ты ее уже давно потеряла, – безжалостно сказала Надежда, – сколько вам было-то, лет по десять? Так что пора бы уж научиться жить одной. Нравится себя жалеть? Ну, так и сиди одна в этом склепе, а жизнь мимо пройдет!
– Что это вы так расшумелись? – сказал, входя в кухню, умытый и причесанный Виктор.
Волосы лежали красивой волной, глаза блестели, даже румянец появился, наверное, от холодной воды. Снова перед Надеждой стоял интересный моложавый мужчина.
Надежда промолчала, затем ловко сложила три готовых омлета фунтиками, присыпала сверху тертым сыром и накрыла сковородку крышкой.
– Через две минуты выключишь! – строго бросила она Анфисе и удалилась в ванную.
