С этими благими мыслями Надежда Николаевна попросила водителя остановиться у магазина и купила там фруктов, овощей и банку кошачьего корма для Бейсика.
Дальше события разворачивались непредсказуемо.
Едва войдя в собственный двор, Надежда Николаевна была атакована кокером Сеней. Он с размаху впилился в нее на уровне колен и радостно завизжал.
– Дорогой… – умилилась Надежда и почесала кокера за ушами.
А когда разогнулась, то столкнулась нос к носу с молодой женщиной – той самой, что прогуливала кокера в отсутствие его хозяина.
– Здравствуйте! – сказала Надежда, она хоть и не собиралась нарываться на знакомство, но неудобно было промолчать.
– Вас-то мне и надо! – вроде бы обрадовалась девица. Надежде, однако, не понравился ее слишком фамильярный тон.
И вообще, воспитанные люди вначале все же здороваются. Надежда Николаевна пригляделась к приятельнице Вадима повнимательнее.
Ничего особенного – девица как девица, не слишком молоденькая, но для Вадима молодая. Вульгарная немного – на лице макияж боевой, пальтецо короткое, сапоги-ботфорты, волосы в кичку модную закручены, на шее шарфик яркий, шелковый – в общем, все как у всех, ничего такого экстраординарного.
– Вы что-то хотели? – улыбнулась Надежда.
– Хотела? – прошипела девица. – Да, хотела, чтобы ты отвязалась от моего… от Вадима навсегда!
Любезная улыбка сползла с лица Надежды.
– Вы это о чем? – выдавила она из себя.
– Не придуривайся! – зло скривилась девица. – Захаживаешь к нему на огонек? В твои-то годы! Ты, тетя, давно на себя в зеркало смотрела?
Злить Надежду не следовало, она была женщиной воспитанной и выдержанной, но постоять за себя умела. В данном случае следовало действовать быстро и решительно, пока девица не начала орать. Потому что вон поодаль стоит злыдня Антонина Васильевна и уши вытянула в трубочку. Слух у нее отличный, даром что телевизор каждый вечер орет так, что весь подъезд слышит.
– Сбавьте-ка обороты, голубушка, – вроде бы мягко посоветовала девице Надежда, – мы с вами незнакомы, водку вместе не пили, сами же говорите, что я вам в тетки гожусь, так имейте уважение к моему возрасту, называйте на вы.
– Очень надо! – фыркнула девица, но агрессивности поубавила.
«Дура!» – поняла Надежда.
– Вот вы сказали «моему»… – продолжала Надежда, – и что это значит? Кем вам Вадим Алексеевич приходится? Мужем?
Она прекрасно помнила, как Вадим сказал, что два раза был женат и третьего раза не будет. И поморщился при этом.
– Не твое собачье дело! – рявкнула девица, и тут же кокер Сеня отозвался на знакомое слово звонким лаем.
– Тебе велели с собачкой гулять, так и гуляй, – вполголоса, но твердо сказала Надежда, – а в другие дела Вадима не вмешивайся. И не ори тут во дворе, не позорь приличного человека, а то вон кумушки только и ждут скандала. – Она мотнула головой в сторону Антонины, которая уже не скрывала своего интереса.
– Думаю, Вадиму Алексеевичу не слишком понравится, что ты о нем во дворе треплешься, – продолжала Надежда.
Девица с трудом, но сообразила, что нарываться на ссору не в ее интересах и Вадим, если узнает, ее по головке не погладит. Пробормотав вовсе уж неприличное ругательство, она резко дернула кокера за ошейник, так что он взвизгнул, и пошла к подъезду.
С вполне объяснимым злорадством Надежда наблюдала, как в запале девица не заметила, что шелковый шарфик соскользнул и висит на плече. Так, еще несколько шагов, и шарфик упал, да еще и кокер прошелся по нему грязными лапами. Девица достала ключи и нагнулась за шарфиком. Ковер бросился ей под ноги, она споткнулась и выронила ключи. Подобрала их и грязную тряпку, бывшую недавно шелковым шарфиком (ручная работа), а другой рукой дернула кокера за уши. Надежду передернуло, а несчастный Сеня заорал на весь двор.
– Дрянь какая! – не выдержала Надежда.
Она оглянулась на дворовую общественность в лице Антонины Васильевны и двух общительных старух. Те наблюдали за мучениями кокера молча, но неодобрительно, и на лицах их было то самое неповторимое выражение, какое бывает у девчонок в средней группе детского сада, – «Все будет сказано!».
Надежда вернулась домой очень недовольная. Кому приятно, когда на тебя набрасываются и обзывают неприличными словами? Тем более что ни за что. Надежда жаждала мести.
Для того чтобы успокоиться, она занялась мелкими домашними делами, и через некоторое время план вырисовался в ее голове.
«Ты, милая, меня еще не знаешь, – мысленно обращалась она к девице, – твое хамство тебе еще ой как аукнется!»
Нужно найти Светлану – недаром Вадим так за нее переживает. Стало быть, как только Светлана появится на горизонте, так противной девице мигом дадут от ворот поворот. И она не станет больше мучить кокера и хамить Надежде. И возможно, поймет, что с людьми нужно обращаться вежливо, в противном случае приличный человек вряд ли возьмет замуж. Ну, возможно, Надежда в этом вопросе несколько несовременна, но мнения своего не изменит.
Итак, что она может предпринять? Разве что попытаться поговорить с сыном Светланы, как его… Ильей. Адрес у нее есть, Вадим дал на всякий случай. Но это завтра.
Вечер прошел спокойно в обществе кота, Вадим не звонил, видно, уехал в командировку.
Надежда Николаевна надавила кнопку звонка и надела на лицо выражение приветливой и жизнерадостной тетушки, приехавшей навестить любимого племянника.
Она не представляла, как сможет втереться в доверие сыну Светланы, но решила, что начнет игру, а дальше будет полагаться на удачу и врожденную интуицию.
Дверь открылась почти мгновенно.
На пороге стоял сутулый длинноволосый субъект, настолько худой, что он почти не отбрасывал тени и по нему можно было изучать скелет человека.
Надежда только было открыла рот, чтобы представиться и назвать цель своего визита, но ходячий скелет не дал ей такой возможности. Он сложил руки в молитвенном жесте, тут же уронил их вдоль тела в полном бессилии, а затем схватился за голову в безнадежном отчаянии.
– Что же вы так долго? – воскликнул он трагическим тенором. – Он же умирает! Скорее, скорее, может быть, его еще можно спасти!
Надежда удивленно уставилась на хозяина квартиры. Она ничего не понимала, но решила не задавать лишних вопросов и посмотреть, как будут развиваться события. Пока же она внимательно пригляделась к тощему субъекту.
Несомненно, это был сын Светланы Павлюченко, он был на нее очень похож, но все достоинства ее внешности были в нем доведены до абсурда и превратились в недостатки. Светлана была худощавой и стройной – ее сын был тощим до безобразия; у Светланы были красивые длинные волосы – у Ильи волосы тоже были длинные, но давно не мытые, отчего превратились в неаппетитные сосульки; у Светланы были большие выразительные глаза – у сына они тоже были большими и темными, но из-за крайней худобы они превратились в темные провалы, из которых на Надежду смотрело само отчаяние.
