– А-а-а! – заорала девушка, бросаясь к двери в стене, и исчезла за ней, продолжая кричать: – А-а-а! Помогите! Инопланетный червь!
Я быстро подхватила лебедку, выскочила из бассейна, услышала громкие голоса и поняла, что кто-то явно собирается сюда войти. Огляделась по сторонам, заметила высокую вместительную корзину, предназначенную для использованных полотенец, подбежала к ней, подняла крышку, увидела, что она пуста, живо села в нее, закрылась сверху и затаила дыхание. Ох, успела…
– Ирочка, дорогая, вы зря испугались, – произнесло мелодичное контральто, – в кабинете релакс-ванны никого нет.
– Нет, там плавает червь! – взвизгнула девица.
Корзина была сплетена из толстых ветвей, между которыми имелись довольно широкие щели. Я прильнула глазами к одной из них и увидела девушку в голубом купальнике и медсестру Катюшу, которая работает в бальнеолечебнице. В день моего приезда именно она проводила мне процедуру, именовавшуюся душем Шарко. Манипуляция мне совершенно не понравилась, за красивым названием скрывалось банальное обливание тела сначала теплой, а затем холодной водой из шланга. А вот сама Катя показалась мне милой, воспитанной и позитивной девушкой.
– Ирочка, посмотрите, в воде никого нет, – защебетала медсестра. – Не бойтесь, в отделение с ванной никто тайком пройти не может, я постоянно в холле у двери дежурю.
– Нет, там плавает червь, – настаивала Ирина.
– Пожалуйста, взгляните, – попросила Катерина. – Ну, где тот, кто вас испугал?
– Улетел, – ответ дурехи сопровождался всхлипом.
Катя обняла дурочку-клиентку за плечи.
– Беспозвоночные не имеют крыльев, они махонькие. И в релакс-ванне козявочек нет.
– Он был большой, метра два в высоту и шириной с цистерну для кваса, – выдала Ирина. – Упал сверху, с потолка. Сначала нырнул, потом встал, потянул ко мне свои ласты…
Я обиделась. Два метра в высоту и шириной с цистерну для кваса? Может, фигура у меня и далека от совершенства, но совсем не похожа на одну из колонн, установленных перед центральным входом в Большой театр. Ирине надо срочно посетить окулиста.
– У червячков нет ног, и ластами их господь не снабдил, – улыбнулась Катя.
– Не-е-ет, – протянула заполошная девица, – вчера я смотрела кино, там такие твари на Нью-Йорк напали. Что им стоит сюда перебраться?
Медсестра открыла рот и секунду стояла молча. Наконец снова обрела дар речи:
– До Америки надо много часов добираться на самолете. Но ведь бесхребетной твари билет не продадут, значит, ей своим ходом ползти предстоит. Если вы вчера чудище в США видели, то оно никак сегодня в «Нирване» оказаться не могло. Будьте умничкой, опускайтесь в воду, я с вами посижу…
Но глупышка Ирина не послушалась и, зарыдав, убежала. Катя посмотрела ей вслед, протяжно вздохнула, вынула из кармана халата мобильный.
– Лен, Комиссарова скандал закатила. Представляешь, ей в релакс-ванне привиделся иноземный червь. Да, именно то, что ты услышала, инопланетное чудище с ластами. Оно стояла на ногах, рычало, пускало слюни, а потом пообещало сожрать Комиссарову с соусом табаско.
Я прикусила губу. Вот так рождаются сплетни. Одна приписывает мне гигантские размеры, вторая добавляет про слюни и зверский аппетит.
– Кабы монстр Ирину и впрямь слопал, я бы ему поаплодировала, – продолжала работница лечебницы. – Все соки дура из персонала выпила. Монстр – ее новенькая фенька. Раньше кретинке везде инфекция чудилась, она жаловалась Лидке, что я нестерильные простыни на кушетку стелю. Уж не знаю, что девица сегодня нюхала, курила или жевала, но она из релакс-зала удрала, процедуру не провела, а это очень странно. Комиссарова за свои бабки удавится. Десять минут назад, когда переодевалась, она предупредила меня: «Я постоянный клиент, мне положено еще полчаса халявных». Небось истеричка уже отправилась жалобу строчить. Бери своих девок и рысите сюда. Вымойте тщательно кабинет, перетряхните корзинки…
Я похолодела. И что мне теперь делать? Понятия не имею, почему очутилась тут, а не в квартире Лидии. Вроде все сделала правильно: на крыше пригнулась, отсчитала третью трубу слева… Слева? Черт побери, следовало пойти направо! Виола, ты полная идиотка. И лебедка упала в бассейн потому, что не хватило терпения закрутить винт на полных четыре оборота, я решила, что трех с тремя четвертями вполне хватит. Ведь предупреждал же меня Юрий Михайлович, твердил про осторожность и аккуратность! Нет бы его послушать и сделать все, как надо.
– Короче, отполируйте кубатуру до блеска, – продолжала тем временем Катя. – Не дай бог Лидка сюда припрется, шмон устроит и действительно где-нибудь несчастного червячонка обнаружит. Не оберемся тогда беды, выпрет она и меня, и тебя с девками на улицу. Злая такая со вчерашнего дня ходит, орет на всех, огнем плюется. Не подведи нас. Давай живей, я тебя в холле подожду.
Медсестра исчезла за дверью, и я пулей выскочила из корзинки. Что делать? Куда деваться? Обычным путем воспользоваться нельзя, у двери сидит Катя.
Мои глаза быстро обежали помещение. Окон в нем не было, стены от пола до потолка покрыты кафелем, есть четыре плетеные корзины, в одной из них я пряталась. А что там за ширма?
Я кинулась к белой складной конструкции, забежала за нее и чуть не зарыдала от счастья. Еще один выход! Я осторожно нажала на изогнутую ручку и толкнула дверь. Перед глазами протянулся пустой коридор, заканчивавшийся дверью. Вне себя от радости я пошла вперед, дошла до торца, осторожно приоткрыла коричневую пластиковую панель и – живо захлопнула ее. Помещение, куда я заглянула, оказалось огромной кухней, где сновала масса людей в белых куртках и шапочках. Нечего было и думать о том, чтобы незамеченной прошмыгнуть мимо поваров и их многочисленных помощников.
Положение стало смахивать на безвыходное. Может, все-таки рискнуть? Пригнуться, встать на четвереньки… Ну и глупость лезет мне в голову! Представляю, как отреагируют работники пищеблока, когда увидят, как вдоль плиты в коленно-локтевой позе передвигается некто, здорово смахивающий на человека-паука в глубоком трауре. Небось я сразу получу чугунной сковородкой по затылку. Минуточку! Ведь черное латексное одеяние можно снять! Ага, и тогда я останусь в одном нижнем белье. В общем, куда ни кинь, везде клин…
– Тань, убери остатки риса для суши на завтра, – заорал чей-то бас, – отнеси в холодную кладовку. Да поторопись, смена заканчивается, все домой хотят, не тормози.
– Ща, Леонид Матвеевич, – ответил пронзительный дискант.
За дверью, около которой я предавалась пустым размышлениям, послышались шаркающие шаги. В полном ужасе я завертела головой и ринулась к занавеске в надежде спрятаться за ней. Но там была очередная дверь, я дернула ее и шмыгнула внутрь узкой длинной комнаты, в которой горела лампа дневного света.
Стало понятно, что меня занесло в подсобное помещение. Здесь громоздилась гигантская мясорубка (в ней, казалось, можно прокрутить целиком слона), справа и слева стояло с десяток огромных, многолитровых кастрюль серого цвета, похоже, прикрепленных к полу. А воздух тут был заметно холоднее, чем в коридоре и кабинете с бассейном.
