– Как ощущения? Не волнуйтесь, надевается с трудом, зато стаскивается легко. Только спустите комбинезон с плеч, и он сам на пол упадет.
– Теперь понимаю, что испытывает колбасный фарш, когда его набивают в синюгу, – отдуваясь, ответила я.
Анна Константиновна хихикнула, но ее супруг остался серьезен.
– Нам повезло с погодой. Сегодня пасмурно, моросит мелкий дождь, отдыхающие попрятались по номерам. Никто не отправится на променад, шанс, что вас увидят на крыше, минимален. Но все равно, едва очутитесь на самом верху, сразу на всякий случай пригнитесь. До лестницы дойдете в этом дождевике, он вас укроет с головы до пят. Если, паче чаяния, наткнетесь на дурака, решившего, несмотря на непогоду, дефилировать по улице, ваш внешний вид не вызовет изумления.
Мне стало смешно.
– Ну да, особенно если учесть, что мое лицо почти полностью закрыто маской. Я сейчас смахиваю на грабителя банка, никто точно не удивится.
Анна снова издала смешок. Трофимов укоризненно посмотрел на супругу.
– Не вижу повода для веселья.
– Извини, пожалуйста, – пробормотала она.
Юрий Михайлович нахмурился.
– Операция серьезная, Виола плохо подготовленный человек, я не уверен, что она справится с задачей. Все может сорваться из-за какой-нибудь мелочи.
Мне стало обидно.
– На самом деле я весьма понятлива и обладаю прекрасной памятью.
– Отлично. Но давайте еще раз вспомним план действий, – потребовал Трофимов.
– В сто пятьдесят пятый раз, – вздохнула я.
– Повторение – мать учения и сестра успеха, – не дрогнул он.
Я закатила глаза.
– Вскарабкиваюсь на крышу по пожарной лестнице, иду к трубе.
– Надо пригнуться, – перебил Юрий Михайлович.
– Зачем озвучивать само собой разумеющееся? – фыркнула я.
Трофимов строго посмотрел на меня.
– Сначала давайте.
– Залезла наверх, нагнулась, пошла к трубе, к третьей слева, – забубнила я.
– Справа, – подсказала Анна Константиновна.
– Ой, ошиблась! – смутилась я.
– Еще разочек и без запинки, – потребовал Юрий.
Я стала загибать пальцы.
– Поднялась, согнулась, третья труба справа. Поставила механизм, спустилась вниз, а дальше по обстоятельствам.
– Очень аккуратно закрепляйте лебедку, – заворчал Трофимов. – Действуйте медленно, вдумчиво, без спешки. Тщательно поворачивайте винт, обязательно на четыре полных оборота. Не на три! Вспомните, как я вам показывал.
Мне надоела дотошность Трофимова.
– Хорошо, хорошо, поверьте, я совсем не дура.
– Здесь не ум нужен, а аккуратность и тщательность, – занудел Трофимов. – Успех нашего предприятия зависит от этих качеств. Не суетитесь, помните, Лидия уехала в Москву, записалась в салоне на стрижку, окраску, укладку и маникюр.
– Да-да, – вмешалась Анна Константиновна, – я проверила, Зимина раньше семи вечера из салона не выйдет. Обычно она проводит там по пять часов. И ей еще потребуется доехать сюда из Москвы.
– Вот и прекрасно, – подхватила я, – обшарю каждый уголок.
Трофимов поднял указательный палец.
– Осторожность! Аккуратность! Что берете, непременно возвращаете на то же место. Надеюсь, вы не надушились? Запахи долго сохраняются, хозяйка может насторожиться, почуяв чужой парфюм.
– Конечно, нет, – заверила я. – Разве не чувствуете? Ну, я пойду, пожалуй…
– Мы сейчас уедем, – заявил Трофимов, – и вернемся поздно. Сразу созвонимся, обменяемся информацией. Ох, что-то мне тревожно… Не следовало бы отпускать Виолу одну.
– Нам нельзя сейчас ходить группой, – возразила Анна Константиновна, – и уж точно глупо всем вместе тащиться на верхотуру.
– Не волнуйтесь, я справлюсь с задачей, – заверила я своих временных соратников, – все детство вместе с мальчишками лазила по крышам и чердакам. Я никогда не была пай-девочкой, больше походила на хулиганку
[22]
.
– Наденьте пояс с инвентарем, – напомнил Юрий Михайлович, – и проверьте, тщательно ли закрыты водонепроницаемые чехлы на камере и диктофоне.
– Зачем они? Я собираюсь лезть в трубу, а не плавать в море.
– Лучше проявить предусмотрительность, – произнес свою любимую фразу Трофимов.
* * *
Подойдя к пожарной лестнице, я неожиданно испугалась. Но потом решительно затоптала ростки страха и полезла наверх. Плащ я сняла и спрятала его в кустах, растущих возле забора, отделявшего территорию «Нирваны» от леса.
Дождь усилился, железные ступеньки стали скользкими, и я, боясь упасть, поднималась медленно. Погода не способствовала прогулкам по крыше. Но была и хорошая новость: на улице не оказалось ни одного человека. Все клиенты «Нирваны» предпочли пользоваться стеклянными галереями, соединявшими между собой центральный корпус, лечебницу, корпус, отведенный под спа, и ресторан. Вероятно, сейчас народ осел в трактире. Или смотрит телевизор в многочисленных холлах.
Я очутилась на самом верху, пригнулась, быстро прокралась налево, отсчитала третью трубу, приблизилась к ней, аккуратно установила лебедку и принялась затягивать винт. Один оборот, второй, третий. Четвертый не получилось до конца сделать, но я решила, что это не беда. Затем я влезла в сплетение из ремней, села на край дымохода, спустила ноги, взялась руками за трос и дернула его, что есть силы. Послышалось тихое гудение, веревка начала удлиняться, мое тело стало опускаться.
Труба оказалась на удивление широкой, я не касалась ее стен, и где-то на середине пути меня охватило удивление. Юрий Михайлович говорил, что проем, ведущий в квартиру Лидии, крайне узкий, а в тот, где я сейчас находилась, Трофимов мог без проблем пролезть сам. Конечно, ему было бы некомфортно, но…
Додумать интересную мысль до конца не удалось – сиденье дернулось, я полетела вниз с намного большей скоростью, чем раньше, и через пару секунд… очутилась в воде, накрывшей меня с головой. В первое мгновение я перепугалась, отчаянно забарахталась, ощутила под ногами твердую опору, выпрямилась – воды оказалось мне по грудь – и поняла, что нахожусь в небольшом бассейне, примерно три метра в ширину и пять в длину. На бортике с открытым ртом застыла незнакомая девушка в голубом купальнике.
Думать о том, почему вместо апартаментов Лидии я очутилась в каком-то отделении бальнеолечебницы, времени не было. Следовало живо сообразить, как поступить.
Я помахала ошарашенной девице рукой, хотела поздороваться, но тут раздался всплеск, и прямо перед моим носом замаячило сплетение ремней, приделанное к тросу, который, в свою очередь, крепился к небольшому механизму из металла. Конструкция стала незамедлительно опускаться на дно.
