Хок криво улыбнулся:
– Раньше это нас не останавливало. Когда мы знали, что правы.
– Может, и так, – уступила Фишер. – Но для того, чтобы выступить против власть имущих бандитов, наподобие Сен-Кристофа и армии его телохранителей, мне потребуется чертовски мощный стимул. По-моему, я больше не верю в чудеса. Это Хейвен. И он не желает меняться.
Хок пожал плечами и отвел глаза.
– Наверное, я просто начинаю чувствовать возраст. Когда я понял, что мне уже тридцать пять, я испытал настоящее потрясение. Представляешь, полжизни позади! Я не чувствую себя старым, но и молодым тоже себя не ощущаю. Иногда мне кажется, будто я уже бреду под гору и у меня почти не остается времени сделать все, что собирался...
– И еще у тебя лысина намечается.
– Знаю! Поверь, знаю! Я начинаю подумывать, не стоит ли обзавестись шляпой.
– Ты не выносишь шляп.
– Знаю!
Бок о бок в задумчивом молчании они продолжили путь. Толпа текла мимо. Люди видели хмурые лица капитанов и расступались шире, чем обычно. Многие почли за лучшее решить, что настала ранняя ночь, и попрятались по домам, пока у капитанов не исправится настроение.
– Мне теперь все труднее сохранять бдительность, – призналась наконец Фишер. – Когда день за днем у тебя перед глазами мельтешат жалкие пороки Северной окраины... это изматывает. Даже самый острый клинок затупится, если достаточно часто лупить им по твердой поверхности.
– Было время, когда наши дела что-то значили, – отозвался Хок. – И стало быть, мы тоже имели вес. У нас была цель. Идеалы. Мы меняли мир к лучшему.
– Это было давно, – отозвалась Фишер. – В другой стране. Мы были тогда другими людьми.
– Нет, – возразил Хок. – Это было вчера.
И тут они оба замерли, поскольку в ушах зазвучал вызов колдуна-диспетчера из Штаба Стражи. Сначала раздалась приятная мелодия, исполняемая на флейте. Она предназначалась для привлечения внимания. Раньше вместо нее использовался звук гонга, но у Хока от него так ныли зубы, что он отправился к колдуну-диспетчеру и шепнул ему пару ласковых, но в высшей степени убедительных слов. С тех пор гонг заменили на флейту. На некоторое время Хок даже сделался весьма популярен среди стражей.
– Всем постам, важное сообщение, – произнес бесстрастный голос в задней части головы. Раньше он звучал непосредственно за глазами, но слишком многих это моментально выбивало из колеи. – Всем стражам, срочное сообщение.
– Черт, – ругнулась Фишер при звуках незатейливой и слащавой гитарной мелодии, заполнившей черепную коробку. – Почему у них всегда такая пакостная музыка?
– Наверное, им кто-нибудь поставляет ее со скидкой, – ответил Хок. – Мол, «дешевле только даром» – и все такое. Пока она не начала тебе нравиться, беспокоиться не о чем.
– Всем стражам явиться в главные доки на Северной окраине, – резко перебил гитару голос колдуна-диспетчера. – Бастующие портовые рабочие собираются в большие группы. Возможны беспорядки. Всем стражам явиться в доки и приготовиться к решительным действиям. Всем стражам, без исключений.
– Ненавижу беспорядки, – заворчал Хок. – Никогда не знаешь, что выкинет толпа, когда закусит удила. Оказавшись в толпе, люди делают такие вещи, которые каждому по отдельности и в страшном сне не привидятся. Они могут даже забыть, что нас нужно бояться.
– Таких дураков нет, – отрезала Фишер.
Они сменили направление и неторопливо зашагали к Дьявольской западне и докам, находящимся поблизости от нее.
– Странно, что нас не вызвали раньше, – заметил Хок. – Мы ведь ближе всех к месту происшествия.
– Но доки – не наш участок. По всей видимости, тамошние стражи думали, что справятся сами, а потом, когда кучки недовольных начали сбиваться в разъяренную стаю, срочно передумали.
– В порту всегда можно достать хорошую еду, – размечтался Хок. – Вдруг удастся попутно прихватить чего-нибудь вкусненького на ужин? Только больше никакого крабового мяса. От той последней партии у меня была жуткая сыпь.
– Помню-помню, – отозвалась Фишер. – Температура поднялась на два градуса, и ты решил, что умираешь.
– И никаких омаров. Они всегда хотят, чтобы я выбрал живого, а потом чувствуешь себя слишком виноватым, чтобы получать удовольствие от приготовленного блюда. Кроме того, меня тошнит от всех этих длинных суставчатых ног и усов. Слишком похоже на некоторых демонов, с которыми мы сражались в Долгой ночи.
– Всегда остаются морские черви, – с еле заметным злорадством предложила Фишер. – Ну знаешь, эти длинные белые штуки. В них столько мяса.
– Я не ем китовых испражнений, – твердо заявил Хок.
– Ты никогда не хочешь попробовать что-нибудь новенькое. Хотя, признаться, человек, первым съевший морского червя, был либо очень храбрым, либо дьявольски голодным.
Они вступили на территорию Дьявольской западни. Это было темное, нездоровое сердце Северной окраины. Общая озлобленность и порожденная ею преступность, умноженные на нищету и отчаянную нужду, с неизбежностью породили бессовестную жестокость и чистое, беспримесное зло. Ветхие строения на этой квадратной миле трущоб теснились по обеим сторонам забитых нечистотами темных узких улочек, и каждая грязная комнатенка вмещала столько людей, сколько мог выдержать пол. Уличных фонарей не было – их заменяли коптящие факелы. Нищие ежились под истертыми плащами, безмолвно протягивая руки за грошовым подаянием. Люди в низко надвинутых капюшонах торопливо шмыгали взад-вперед, не глядя по сторонам. Правда, Хока и Фишер они все равно как-то ухитрялись обходить стороной.
Двое стражей с беззаботным видом топали по жутким улицам и спокойно обсуждали ситуацию, сложившуюся в главном порту Хейвена. Судя по всему, гильдия докеров сходила с ума. Впрочем, такое происходило уже не в первый раз.
Нынешние волнения были вызваны тем, что владельцы порта, Маркус и Дэвид де Витты
[3]
, откуда-то добыли штрейкбрехеров-зомби в расчете сорвать всеобщую забастовку портовых рабочих. Причиной стачки послужила гибель трех человек. И еще четверо остались калеками, когда обрушилось одно из портовых строений. Все преотлично знали, что доки находятся в ужасном состоянии, но ремонт влетел бы собственникам в кругленькую сумму, а братья де Витт не собирались влезать в расходы, пока не припрет окончательно. Они также не проявили ни малейшего намерения выплатить компенсации семьям погибших и искалеченных рабочих. От имени этих семей гильдия угрожала хозяевам забастовкой. Де Витты отказались слушать. Докеры забастовали. Де Витты привели зомби. Множество зомби.
Кроме того, братья расставили повсюду свою личную охрану и лишили рабочих возможности выносить товары из порта. Тем самым де Витты покусились на освященный годами традиционный (хотя и не вполне законный) приработок докеров. Половина наркотиков поступала в Хейвен через доки, и рабочие никогда не забывали получить свою долю прибыли. Это служило одним из немногих стимулов работать в порту. В Хейвене ничего не происходило просто так.
