– Больно, наверное, – заметила Фишер.
– По крайней мере, теперь мы точно знаем, что кто-то в доме за нами следит.
Дверь за спиной распахнулась, ударив по стене с оглушительным грохотом. Хок и Фишер развернулись, снова выхватив оружие. Глазам их предстала высокая представительная фигура, с головы до пят завернутая в саван. Густо пропитанная кровью полоса отмечала то место, где туловище рассекли от горла до промежности, пятна поменьше изображали глаза и рот, обозначив схематичное лицо. Из-под пелен медленно высунулась серая, как сам саван, рука с зажатой в ней длинной стальной цепью, с которой на дорогой ковер начали равномерно падать капли крови.
Капитаны переглянулись.
– Традиционно, но эффектно, – одобрил Хок. – Удачное применение кровавых пятен.
– А использование настоящего савана – просто находка, – добавила Фишер. – Однако не пойму, при чем тут цепь.
– Все призраки гремят цепями – этого от них ждут. Это...
– Традиция. Да, я в курсе.
Они неторопливо двинулись навстречу фигуре. Та издала глубокий стон, от которого у нормального человека волосы бы на загривке дыбом встали, и шумно загромыхала цепями.
– Неплохая попытка, – заметил Хок. – Ты уже испугалась, Фишер?
– Ни капельки. А ты?
– И близко нет.
– Славно, – кивнула Фишер. – Посмотрим, нет ли под этой простыней чего-нибудь такого, что я могла бы сломать.
Спеленутая фигура начала отступать. Капитаны ускорили шаг. Призрак припустил бегом и бросил цепь, которая исчезла, не успев коснуться ковра.
Хок поймал конец окровавленной простыни и сорвал ее, обнажив скелет. Тот неуверенно завертелся на месте, а затем остановился. Череп злобно защелкал челюстями, и к капитанам протянулись костлявые руки. Меч и топор нанесли удар одновременно, торопливо и яростно. Еще несколько секунд – и от скелета осталась лишь кучка разбитых и переломанных костей, раскрошенных на ковре.
Хок поддал их сапогом. Вдалеке кто-то громко и грязно ругался. Капитан хмыкнул, а Фишер огляделась в надежде стукнуть еще кого-нибудь. Кости испарились вместе с содранным саваном.
– Знаешь, мне начинает здесь нравиться, – заявил Хок. – Интересно, в каком виде он явится теперь?
– Несомненно, покажет нам что-нибудь замысловатое и архаичное. Должно быть, этот Эплтон Хартли читал те же готические романы, что и ты. Может, на сей раз он примет обличье монашки. Образ монахини очень популярен среди привидений.
– Призрак-трансвестит? По-моему, у него и без того проблем хватает.
Один за другим начали гаснуть светильники. Голубые язычки газового пламени сделались тусклыми и померкли, несколько свечей замерцали и погасли. Плотный сумрак темной волной затопил гостиную. Единственным источником света оставались уличные фонари за окном, но даже их сияние медленно тускнело, как будто что-то загораживало окна. Супруги ближе придвинулись друг к другу.
– Всяк чего-нибудь да боится, – напомнила Фишер. – У нас с тобой имеются веские причины опасаться темноты.
– Это все Черный лес, – согласился Хок. – Но здешние сумерки не идут ни в какое сравнение с Долгой ночью. – Несмотря на эти бодрые слова, голос капитана звучал далеко не уверенно. – Некоторые вещи так никогда и не забываются.
– Здесь становится по-настоящему темно. Нигде ни капли света.
– Эй ты, зажги лампы, не то мы сами что-нибудь подожжем! – громко произнес Хок. – Я серьезно.
– Он серьезно, – подтвердила Фишер. – А тутошняя мебель на вид очень дорогая. Загорится легко.
– Если придется, я сожгу весь этот чертов дом, – снова спокойно и уверенно произнес Хок.
Последовала пауза, а после газовые светильники разом вспыхнули. Капитаны вздохнули с облегчением.
– Так я и думал, – кивнул Хок. – Дом был гордостью и отрадой Эплтона Хартли. Это видно с первого взгляда. Каких только дорогущих антикварных безделушек он сюда ни натащил! Он защищал свой дом от ужасных Леонарда и Мэвис и их попыток разобрать его по кирпичику в поисках пропавших денег. Он не мог позволить разрушить его.
– Прекрасно, – согласилась Фишер. – Как всегда, четко и обоснованно. Наши действия?
– Думаю, самое время присесть всем вместе и поболтать. Эплтон Хартли! Выходи-выходи, где бы ты ни прятался! Или мы придумаем, как позаковыристее разобраться с твоей мебелью и прочим барахлом.
Призрак вошел в открытую дверь держа голову под мышкой. Это могло бы выглядеть весьма внушительно, если бы голове не приходилось скашивать глаза, чтобы видеть, куда ставить ноги. Новая точка зрения – на уровне бедра – явно сбивала Эплтона с толку. Лучший воскресный костюм, в который облачили покойного перед похоронами, видимо, не шел ему и при жизни. Безголовое тело неуверенно остановилось перед озадаченными супругами.
– Это мой дом! – объявила голова высоким, визгливым голосом. На лице покойного читались несомненные признаки морской болезни. – А вы оба нарушаете границы частного владения! Покиньте мою собственность немедленно – или познаете мой ужасный гнев! Моя праведная ярость не будет иметь границ, так что спасайтесь, пока можете. Или с того света вас настигнет мой гнев!
– Как он ухитряется разговаривать в таком положении? – подивился Хок. – Голосовые связки-то у него по-прежнему в горле, так ведь? А если даже и нет – как туда попадает воздух из легких?
– Может, здесь действует какая-то разновидность невидимой для нас эктоплазменной связи, – предположила Фишер. – Тогда все проясняется, и с рукой, и с глазами. Его грудная клетка неподвижна, из чего следует, что легкими он не пользуется...
– Что? – резко переспросила голова. – Говорите внятно! Прекратите мямлить, черт подери!
– Мы не мямлим, – ответил Хок. – Просто у вас одно ухо закрыто рукой, а другое прижато к телу. Удивительно, как вы вообще что-либо слышите в таком положении.
– Ой. Да. Верно. – Голова нахмурилась. Эплтон обдумывал проблему. – Я ведь совсем новичок в этом деле.
– Давай ее сюда, – велела Фишер.
Тело Хартли вынуло голову из-под мышки и протянуло ее вперед, держа обеими руками, словно подношение. К несчастью, движение получилось неловким – пальцы рук теперь загородили глаза. Рот неразборчиво выругался, пальцы шевельнулись, чтобы перехватить ношу поудобнее, и голова, выскользнув из рук, шмякнулась об пол. Раздался деревянный стук, заставивший всех троих поморщиться. Тело заковыляло вперед, вслепую шаря руками, но случайно зацепило голову ногой и отбросило ее через всю комнату.
– Хок, ну помоги же ему! – воскликнула Фишер. – Иначе мы проторчим тут весь вечер.
Ее супруг вздохнул, отодвинул безголовое тулово и не спеша направился к отделившейся голове. Та искательно поглядела на него снизу вверх и попыталась соорудить на бледных устах обаятельную улыбку. Капитан вздохнул, поднял голову за ухо и передал телу, которое тотчас крепко ухватило ее обеими руками – и нечаянно ткнуло пальцем в глаз.
