– Ну? – не выдержал Торчилин. – К чему эта игра в молчанку?
– Предлагай, – сказал Зубров. – Ты пришел, значит, у тебя есть какое-то ко мне предложение.
– Нет предложения, – честно сознался Сергей. – Пришел советоваться и вместе разрабатывать план. Причем, быстро. Ты же понимаешь?! Сегодня полиция, кстати сказать, уже искала Люсю. И на работе, и дома.
– Ну, понятно, что Жогов не будет ждать и гадать на кофейной гуще, пронесет или нет. А у Люси есть где спрятаться? Уверен, что и ее квартира, и апартаменты господина Прилепского уже давно под наблюдением.
В комнате снова зависло молчание.
– А мне тоже негде жить, – голос у Цилицкого от неловкости момента сорвался и прозвучал очень пискляво.
– Ладно, – снова заговорил Зубров, только теперь в его голосе зазвучала не сталь, а обреченность, – вопрос, я предполагаю, разрешится за пару дней, и все это время я разрешаю вам пересидеть у меня. У меня две комнаты. Спите-то вы, я думаю, вместе?
Виктор кивнул, как будто согласился с чем-то само собой разумеющимся, а Люся чуть замешкалась. Она кинула скорый взгляд на Прилепского, а потом, смущенно, тоже кивнула.
– Значит, кроватей хватит. А теперь, Серега, – повернулся он к Торчилину, одновременно с этим вставая из-за стола, – пойдем-ка выйдем вдвоем. Покурим. Нам надо решить, что мы с тобой будем делать сейчас и как потом станем пилить честно заработанные лавры.
– Да лавры забирай уж себе! У тебя, я знаю, вроде случай Асанова висит, с ментами конкурируете, – затараторил Торчилин, тоже поднимаясь, чтобы выйти на перекур. – Я-то как-то вообще был не у этих дел, пока история с детьми не случилась. Мне что главное? Мне надо, чтобы больницу не шерстили. Честь и славу я себе еще заработаю.
– Отлично. Уже почти договорились. Пошли стратегию перетопчем. Вырисовывается у меня один план. Твоя помощь будет очень нужна.
* * *
Вечер выдался жаркий. Неделю назад все кафе было заказано под празднование дня рождения Лили Лисицкой, очень молодой, но уже весьма популярной исполнительницы шансона. Она давно жила на Рублевке, но росла тут, в Бутово, поэтому придумала устроить своим еще недавним, а потому все еще довольно близким подружкам и дружкам отвальную вечеринку – вместе со звездами бомонда.
Марат давно знал Лилю. Не раз и не два приходилось его охране разнимать ее кавалеров и откачивать девушку после изрядной дозы алкоголя. Кроме этого, она как была, так и оставалась его верной клиенткой. Хотя певица давно не показывалась в кафе лично, ее курьер наведывался регулярно.
Мадемуазель Лисицкая, как ее называли афиши и поклонники, решила показать пример щедрости. Правда, Марат знал, что за все будет платить не она, а ее опекун, Мелис Абдураупов, уважаемый человек, тоже давний хороший знакомый Марата.
* * *
Мелис по старой дружбе, а они были знакомы еще до приезда обоих в Москву, иногда захаживал в кафе, чтобы повидаться, и как-то, а было это лет пять назад, заприметил тут Лилю. Она в тот вечер, впрочем, как обычно, изрядно набралась и полезла на сцену выступать.
Пела девушка прекрасно, а вдобавок, кроме природного дара, давало о себе знать ее музыкальное образование в спецшколе.
Несмотря на то что она была изрядно пьяна и накурена, Лиля блестяще исполнила свой любимый романс «Я ехала домой», после чего, правда, упала со сцены и заявила, что сломала ногу. Поскольку Всевышний наградил ее не только прекрасными вокальными данными, но и весьма недурственной внешностью, Мелис тут же взял ситуацию под свой личный контроль и распорядился погрузить пострадавшую в его машину, чтобы доставить в больницу. Но повез он ее к себе домой, куда, еще находясь в дороге, вызвал по телефону своего же личного врача.
В принципе, он, как человек бывалый в разных передрягах, сразу понял, что никаких переломов у девушки нет. Врач нужен был «для приличия».
Доктор, конечно же по просьбе постоянного клиента и друга, категорически запретил Лиле Лисиной – таким было настоящее имя девушки – вставать с постели как минимум два дня, и, поскольку у Мелиса было уютнее и намного приятнее, чем в Лилиной двушке, где терлись боками пятеро членов семьи, она охотно осталась.
Только на третьи сутки, когда решила позвать в гости, чтобы проведали ее, потому что соскучилась, парочку подруг, девушка узнала, что находится на Рублевке. Ей тут же стало хуже. Мелису такая игра была на руку, и он, естественно, сказал, что она может оставаться столько, сколько надо для полного выздоровления. Как раз в это время он был одинок уже месяц.
Лиля сделала все для того, чтобы прочно угнездиться в доме. Хозяин, надо сказать, планировал это с самого начала, потому что девушка понравилась ему не только внешне, но и своим музыкальным талантом. Дела у него шли хорошо даже без его активного участия, денег было море, а куда их еще вложить, мужчина никак не мог придумать. К тому же ему было немного скучно. Он хотел драйва и новых красок. В тот момент, когда Лисицкая вышла перед ним на сцену в первый раз, он решил, что станет для нее продюсером. Правда, Мелис поначалу держал это от нее в секрете, потому что хотел, чтобы претендентка на его спонсорство сначала прошла необъявленный тест.
Три недели он терпеливо учил ее быть милой и послушной, веселой и трудолюбивой, нежной и артистичной. Надо сказать, она очень старалась, а когда, наконец, привыкла к такому порядку вещей, Мелис вручил ей кассету своей любимой певицы Любы Успенской.
– До завтра выучи три песни. Любые. Не меньше трех.
– А где взять минусовую фонограмму?
– Поройся в Интернете! Ты уже не маленькая девочка. Придумай где. Или пой всухую, без сопровождения.
– Зачем?
– Если хочешь узнать, зачем, сделай.
– К вечеру, надеюсь?
– К вечеру.
– А что, у тебя будут гости?
– Будет сюрприз.
До самой ночи девушка крутила запись. Что она делала ночью, Мелис не знал, потому что принципиально держал ее на расстоянии, жили они в разных комнатах. Он считал, что торопиться ему нет резона, потому что если он будет по-прежнему ее хотеть, то никуда она не денется. Он намеревался воспитать ее такой, какой он хотел ее видеть, поэтому спали они не только в разных спальнях, но и в разных крыльях дома.
Рано утром на следующий день он без предупреждения уехал по делам во Владимир, но передал через горничную для Лили подарок – открытое ярко-красное платье для коктейль-парти.
Приехал Мелис в тот день поздно. С порога он попросил прислугу накрыть столик в гостиной, но только на одну персону, и предупредить Лилю, что та должна быть готова через тридцать минут спуститься вниз, а сам отправился в душ.
Девушка удивилась, не увидев гостей. Судя по всему, она готовилась очень старательно: сделала красивую прическу, макияж, идеально подходивший к платью. Она волновалась, поскольку, кажется, вообразила себе, что сейчас ей предложат руку и сердце. В целом, выглядела она весьма сексуально.
