Народ в пикапе возмущенно загудел, нетерпеливый горячий паренек нервно застучал прикладом автомата по борту. Обладатель бороды-«лопаты» презрительно скривился. Возможно, он и не был таким уж простаком и в иное время отметил бы нестыковки в пламенном монологе незнакомца. Но на войне думать некогда, действовать надо (а то проиграешь).
– Хорошо, садитесь в последний джип! – с важностью прокаркал мусульманин. – Скажите Мутасиму, чтобы ехал вперед, будете показывать ему дорогу!
Придерживая платки на физиономиях, чтобы не свалились раньше времени, спецназовцы побежали в хвост колонны – мимо улюлюкающих и нетерпеливо подпрыгивающих мятежников. Колонну замыкала мощная «Тойота Тундра» (в самый раз для пустыни, мысленно одобрил Рауль) – длинный «тянитолкай» с внушительной колесной базой и сварной рамой на переднем бампере. Антенну на крыше венчал «классический» трехцветный символ «народного восстания». В джипе сидели то ли четверо, то ли пятеро, разбираться не стали, не до математики. Два сиденья впереди и два продольных сзади – они оказались пустыми, туда и стали забираться люди Рауля.
– Приветствую, братья… – сдавленно просипел Рауль, падая на сиденье. – Нам сказали ехать с вами…
Пассажиры обернулись. Угрюмые бородатые лица с обилием растительности, воспаленные глаза. Они разглядывали новоприбывших с подозрением – что было, в сущности, оправданно. Водитель только начал хрустеть коробкой передач, а спецназ уже работал. Поникли двое на втором сиденье – одного Рауль отключил рубящим ударом по ключице, другому Грачевский «легким движением» обеих рук скрутил шею, не доводя, впрочем, дело до греха. Третьего схватил за подбородок Серега Болтунов, задрал ему голову, боковым ударом локтя по виску отправил в долгое беспамятство. И тут же полез через головы, развивая успех, вцепился в сидящего на пассажирском сиденье. Тот задергался, как припадочный, но быстро угас, подавившись удушьем. А Рауль заламывал руку водителю – тот что-то вякнул с запозданием, но Грачевский, завладев автоматом, треснул прикладом по затылку… И в салоне стало тихо. Их спасло, что лобовое стекло покрывала тонировка. Машина, стоящая впереди, уже тронулась, махали сидящие в ней боевики, что-то орали (мол, не спите, парни). А Рауль, тужась, выволакивал водителя с сиденья, чтобы усесться за руль. Попутно товарищи наводили в салоне видимость порядка. Рауль в них верил – у них получится…
– Ну, что, господа урус шайтаны, попытка номер два?
Колонна трогалась, набирала ход, а «Тундра», оставшаяся в хвосте, внезапно сдала назад, уперлась в правую обочину. И начала разворачиваться. До исламистов не сразу дошло. Лишь когда Рауль включил переднюю передачу и, до отказа вывернув руль, стал нацеливать капот в направлении, противоположном движению колонны, публика в машинах заволновалась, забряцала оружием. А тяжелая машина уже разгонялась, уносилась прочь. Колонна разразилась негодованием – эти трое оказались не теми, за кого они себя выдавали! Орал, потрясая автоматом, мясистый бородач. Последний грузовичок тоже стал разворачиваться, чтобы броситься в погоню, но водитель пережал газ, заехал задним колесом в канаву водостока – и сам не смог выбраться, и другим перекрыл дорогу.
– Мне слышатся звуки интенсивной стрельбы, – проворчал Болтунов, переваливая последнего боевика в задний отсек. Тот временно пришел в себя, начал хрипло каркать, хватать Серегу за грудки, но разговор был короткий – подушкой ладони под нос.
Колонна разразилась отчаянным огнем. Но «Тундра» уже таяла в дымке, пули свистели в безопасном отдалении. Бросаться в погоню было бессмысленно – мятежникам оставалось лишь молить Аллаха, чтобы тот наказал наглецов своей властью…
– Провели, так сказать, спецмероприятие, – с довольным видом сообщил Болтунов, проверяя затвор отбитого в бою автомата.
– Хорошо-то как… – развалился на заднем сиденье Грачевский. Он сиял белозубой улыбкой. – Варан, умоляю, включи кондиционер, не экономь на чужом горючем…
И снова им было весело. Смеялись, подшучивали друг над другом, временами косились назад – не требуется ли кому «успокоительное»? А когда дорога повернула на северо-запад, и пустыню стали сменять зубастые красноватые скалы с прожилками белых минералов, напоминающие гигантские куски мраморного мяса, хорошее настроение окончательно утвердилось. Погони не было.
– Эх, сейчас бы бокальчик темного нефильтрованного… – принялся мечтать Грачевский.
В дорогу вливалась еще одна – с юга. Рауль повернул – качество покрытия было похуже, но «Тундра» много и не требовала. Не сбавляя скорости, он закопался в ворохи одежд, извлек карту, развернул, начал что-то высматривать. Эта дорога существовала не только в природе, но и на карте. По идее, она проходила в стороне от мест боевых столкновений. Он прибавил скорость – нужно быстрее добраться до Ниязии. В тех краях он будет чувствовать себя как рыба в воде…
Он остановился за мостом у неглубокого каньона. Вытащили бесчувственные тела, отволокли их за скалу, чтобы не смущали редких автолюбителей. Опять катили по размякшему от зноя асфальту. А только отдалились от каньона на пару верст, как навстречу из-за возвышенности вынесся аналогичный внедорожник, набитый «сомнительными» личностями. Двое стояли на подножке, оставалось лишь удивляться, почему они не падают на такой ухабистой дороге. Приготовились дать отпор, но встречные лица стали стрелять в воздух, кричать что-то приветственное. Рауль на всякий случай дал протяжный звуковой сигнал, приветствуя соратников. Товарищи недоуменно покосились им вслед – чего это они? Пулей пронеслись через небольшой, запыленный населенный пункт. И он был занят повстанцами. На центральной площади, где имелась старенькая мечеть и паслись козы, красовался старый советский бронетранспортер «БТР-70». Толпились молодые люди, вовсе не похожие на солдат полковника Каддафи. И они приветственно махали, трясли автоматами.
– Может, дорогу спросим? – удивленно проводил их глазами Болтунов. – Язык ведь до Киева доведет…
– С чего ты взял, что я не знаю дорогу? – фыркнул Рауль.
Спидометр извещал, что они уже отмахали порядка двухсот верст. Это не могло не радовать. На очередной развилке Рауль повернул направо и вскоре с опаской выехал на трассу, связующую Эль-Джауф с Мисуратой (во всяком случае, уцелевшие указатели на этом настаивали). По прямой до Ниязии оставалось порядка ста пятидесяти километров, полтора часа доброй рыси. Он остановил машину, прислушался. С севера доносились раскаты (явно не гроза). В этой части страны следовало соблюдать осторожность. Они находились на стыке враждующих сторон – хотя условнее линии фронта придумать, наверное, невозможно. Все перемешалось – мятежники могли партизанить в тылу у правительственных сил, а солдаты Каддафи могли наводить конституционный порядок в глубине территорий, занятых бунтовщиками…
– Стреляют… – без особой интонации пробормотал Болтунов.
– Повезет – проскочим, – сообщил Рауль. – Спокойствие, товарищи офицеры. Выходим на финишную прямую первого этапа нашего путешествия. Не за горами Зела, а там рукой подать до Ниязии, где я вас временно покину.
– Чего это вдруг? – забеспокоился Грачевский.
