– Да, грандиозно подстроено, – покачал головой Сомов.
– Ладно, мне больше нечего вам сказать. И вам мне, как я вижу, тоже, – сухо заключил следователь и добавил: – Идите отдыхайте. На вас, я вижу, лица нет.
Сомов нервно повел плечом и, ничего не сказав, поклонившись, забрал подписанный следователем пропуск и вышел из кабинета.
Позвонить Паршину и Герасимову все равно так или иначе придется. Ведь и один и второй попросили его информировать после каждого дня работы. И поскольку никаких свиданий с Паршиной, с которой, как уверял его следователь Бочкин, все подозрения сняты, ему не светит и вообще в его услугах подозреваемая не нуждается, нужно было спешить первым донести до Паршина и Герасимова информацию о том, что с Паршиной сняты обвинения и она вот-вот вернется домой, о сирийском следе и о неожиданно давшем такие важные показания уголовнике Палочкине. Сомов сам еще не знал, каким образом, но он почему-то был абсолютно уверен в том, что ему удастся под эту приятную для Паршина и Герасимова информацию выцыганить у них финансы. Если не все оговоренные в договоре, то хотя бы часть. Ведь, хочет он того или нет, а ему нужно начинать строительство дома своей мечты.
А поскольку ближе всего к мечте, открывая кредитную линию на строительство дома, подвел его Герасимов, ему первому, выйдя на улицу и устроившись на одной из лавочек в сквере, Сомов и позвонил.
– Алло! – довольно бодро отозвался Герасимов.
– Это Сомов, – сказал адвокат почти сурово, чем привел Герасимова в замешательство.
Тот, прежде чем ответить, сильно закашлялся. Но потом все-таки сдавленным голосом проговорил:
– Да, я вас слушаю…
– Дело в том, – продолжал наступать Сомов, – что мне на счет пока не поступили обещанные деньги.
– Да, так сложились обстоятельства. Можно сказать, полный форс-мажор… – ответил Герасимов.
– И в чем интересно этот ваш форс-мажор проявляется? – уточнил Сомов.
– Временно все счета нашего банка арестованы. Но это решится буквально через пару дней…
– А я вот без гонорара, за свои наличные продолжаю вести дело такого, как вы утверждаете, дорогого для вас человека… – не скрывая укора, сказал Сомов.
– Хорошо, я распоряжусь перевести вам на счет мои собственные наличные, – пообещал Герасимов.
– Пусть будет так. Думаю, вам еще больше захочется сделать это распоряжение, когда узнаете, что подозрение с Марии Паршиной уже снято и через день-два ее выпустят.
– А почему не сейчас? Почему не сегодня? – возмутился господин Герасимов.
– Исключительно в целях ее и вашей собственной безопасности, – продолжал вещать Сомов.
– И как это понимать?
– Так и понимай! – резко перейдя на «ты», почти выкрикнул Сомов. При этом он обратил внимание на угрюмого бородатого дворника, который уже минут пять упрямо выметал одно и то же место у лавочки напротив, с другой стороны сквера.
– Вы мне здесь не тыкайте! – почему-то сразу ужасно оскорбился Герасимов.
– Простите, – поспешил загладить свою вину Сомов и продолжил: – Вы должны знать, что, скорее всего, здесь прослеживается сирийский след. В столице сейчас осела какая-то банда ваххабитов. В нашем случае сами они нигде решили не светиться. Наняли киллера, который и любовницу Паршина убил, и его жену, вашу Машу, подставил. Кто-то упрямо желает надавить на Паршина, сделать его управляемым. И я, хотите вы того или нет, обязательно разберусь с этим. Я выведу этих сирийцев на чистую воду!
– Ладно, – отозвался Герасимов. – За деньги не переживайте. Кредитная линия открыта. Они сегодня же появятся на вашем счете. Вы свою работу сделали. А как только Маша выйдет на свободу, я буду просить вас проконтролировать ее бракоразводный процесс с Паршиным. Конечно, за дополнительный гонорар или снижение процентной ставки по кредиту.
– С превеликим удовольствием, – ответил Сомов, замирая от счастья.
Он хотел предложить Герасимову начать заниматься документами по бракоразводному процессу, не дожидаясь, пока госпожа Паршина выйдет из тюрьмы. Ведь даже заявление он может взять у нее хоть завтра. Но Герасимов уже отключился, а перезванивать Сомов не любил.
У Паршина, с которым ему не мешало бы связаться, телефон был занят.
Подумав, Сомов поставил мобильный на беззвучный режим, а затем, буквально млея от счастья, достал из своего портфеля бумаги, на одной из которых был представлен эскизный проект его дома мечты, и, нежась в тепле опускающегося на город летнего вечера, снова начал любоваться уникальным по простоте и в то же время весьма комфортным и красивым домом. Еще несколько минут назад он буквально сидел как на иголках от опасения, что Паршину защищать в принципе нет нужды, Герасимов закроет кредитную линию, а тогда его мечта растает как дым. А тут все складывалось даже лучше, чем он думал. Теперь можно было подумать и о женитьбе.
Сомов настолько был поглощен созерцанием дома своей мечты, что не заметил, как к нему подсела молоденькая девушка с распущенными светлыми волосами и густо подведенными огромными голубыми глазами. У девушки, очевидно, были какие-то свои проблемы, потому что, достав мобильный, она настойчиво несколько раз пыталась кому-то дозвониться. Когда наконец ей ответили, она, едва сдерживая слезы, проговорила в трубку:
– Как ты мог?! Вот так, ничего не объяснив, укатить в свою Вологду!
Ответили ей, очевидно, грубо, потому что она расплакалась еще больше. И Сомову вдруг захотелось ее успокоить. Он подсел к ней поближе и предложил:
– Хотите, я покажу вам дом своей мечты.
Девушка сначала дернулась, чтобы встать и уйти, но, очевидно, Сомов показался ей совсем безобидным и даже симпатичным. К тому же лучшее средство от стресса – новое знакомство. И она, вытерев бумажным платочком растекшуюся тушь и слезы, даже взяла в руки эскизный проект. Сомов уже приготовился давать свои комментарии и решил пригласить свою новую знакомую в ресторан. Но в предвкушении произведенного эффекта он на какое-то мгновение откинул голову и закрыл глаза. И вдруг почувствовал, как что-то полоснуло ему по горлу. Девушка завизжала. А бородатый дворник, который водил метлой по одному и тому же месту у лавочки напротив, наклонился над ним и тут же сорвался с места и побежал.
Больше память адвоката Сомова зафиксировать ничего не успела.
Глава 13
Когда Эдвард Паршин нервничал, его раздражало всё и вся. А тут вторые сутки он не мог дозвониться до адвоката Сомова, который сам предложил свои услуги по защите Маши, получил аванс и – с концами. Хотя сначала просто набивался к нему на встречу. То было занято, то теперь никто не брал трубку. Подумав, Паршин вспомнил, что Сомов называл имя Герасимова, молодого нагловатого банкира, с которым Паршин проворачивал кое-какие дела. А что, если этот Сомов просто сыграл на его имени, а Герасимов никакого Сомова знать не знает?..
