Указал на своих:
– Это вот старший лейтенант Сергей Кравцов, снайпер. Тот хмурый – старший лейтенант Костя Никитин, специалист по подрывному делу. Был еще специалист по компьютерам, прапорщик, но он получил ранение и не смог с нами поехать.
Петрович перестал разглядывать обоих, прошел чуть и сел возле ближайшего дерева, отодвинув ногой сухие нападавшие ветки. Сообщил приятную новость:
– Компьютерщик у меня есть, с этим проблем не будет.
Никитин полностью вылез из кустов, достал сигареты. Поинтересовался, закуривая:
– А с оружием и спецсредствами как дело обстоит?
– С этим тоже все в порядке.
Лавров насторожился, что-то казалось тревожным в ответах.
– А с чем не в порядке?
– Нужен специалист по радиоразведке, иначе нам боеголовку не найти. Даже если и укажут конкретный состав, в котором ее везут, то еще неизвестно, в каком она вагоне. Не взрывать же все подряд?
Кравцов пожал плечами, не понимал, зачем искать.
– Нам же просто диверсия нужна, чтобы внимание привлечь. Зачем ее уничтожать? Если основная начинка рванет или ее раскидает, то в округе все радиацией накроет, это ж «грязная бомба» получится.
Петрович отрицательно покачал головой.
– Указанный состав может оказаться ложным, надо удостовериться, что боеголовка находится именно в нем. Да и если взрывать, то только для того, чтобы маскировку уничтожить, показать, что в вагоне совсем не то, что видят глаза или указано в документах.
Никитин стряхнул пепел, прищурился.
– Я могу взорвать направленно, могу крышу снести или же колеса из-под вагона выбить. Как сделать лучше всего?
Петрович подумал немного. Потом сказал:
– Надо свалить набок. Причем так, чтобы все, что в вагоне, уцелело и просто рассыпалось рядом. Еще необходим зрительный эффект, чтобы даже за сто километров увидели…
Лавров глянул на задумавшегося старлея:
– Сможешь такое сделать, Костя?
Тот кивнул замедленно:
– Смогу. Если все необходимое для этого будет.
Теперь все выжидательно глянули на Петровича. Он поднялся на ноги, давая понять, что пора уходить. Сообщил, усмехнувшись:
– Если бы вы собрались Москву взрывать, мужики, то и тогда бы я сказал, что все, что нужно для этого, у меня есть. А тут какой-то хиленький состав… Ладно, пора выдвигаться, уже темнеть начинает. Надо по темноте в Белогорск проскользнуть, полиция нынче настороженная…
Собрав сумки и по привычке уничтожив все следы своего пребывания здесь, десантники двинулись к машине. Настроение у всех было хорошим, деловым, будущее наконец перестало казаться таким неопределенным, как было до этого момента, все начинало налаживаться. Группа снова в полном составе, четверо, осталось лишь найти, взорвать, и – до дому.
К городу подъехали уже в полной темноте, для этого пришлось сидеть в придорожном кафе несколько часов, ждать, когда небеса почернеют и проглянут звездами. Петрович, зная все закоулки и объездные пути в округе, мастерски прокрался огородами мимо поста ДПС, протиснулся через какой-то лесок, пару раз вылезал из машины, убирал перегородки загонов для скота, напоследок вырулил на безлюдную темную улицу, загнал машину в деревянный сарай и только после этого разрешил выходить. Пояснил виновато:
– Соседка у меня очень уж злая, как вас увидит, так сразу начнет всякие слухи распускать, мол, собутыльники, то, се, другое, или вовсе террористами обзовет. Баба же, ничего не поделаешь…
Десантники вылезли из «Москвича» с трудом, размеры не соответствовали. Кравцов размял затекшее тело, полез за сигаретами, но увидел кругом сено, раздумал.
Никитин тоже не стал закуривать.
– Пойдем в избу, негоже гостей в сарае держать. – Петрович поманил за собой. – Только сильно не шумите, Макаровна словно вторые уши имеет.
– Макаровна?
– Соседка, я про нее говорил уже.
Прошли в дом, минуя темные сени. Столпились на пороге, ожидая, пока хозяин включит свет. Петрович прошел в темноте, знал каждый уголок в собственном жилище, пощелкал выключателями, включил свет, приглашающе указал в одну из комнат, самую просторную в доме.
– Так, мужики, пока располагайтесь, а я сейчас раскладушки притащу. Сами понимаете, живу один, такие гости бывают редко, вот и не держу их в доме.
Все трое переглянулись. Лавров поинтересовался:
– А матрасов простых нет? Раскладушки… те вряд ли выдержат.
Петрович оглядел здоровенных десантников, словно только сейчас обратил внимание на их габариты. Согласился поспешно:
– Пожалуй, ты прав, Андрей. Ладно, располагайтесь пока, я посмотрю, что можно сделать.
Ушел на улицу, прихватив фонарь.
Дом был старым, полы скрипели при каждом шаге, на стенах красовались еще советские обои, навевая ностальгию по прошлому. Окна были маленькие, выкрашенные в белый цвет. Занавески оказались плотными чрезвычайно, такие не пропустят на улицу ни капли света, даже если сквозь них мощным фонарем светить. Мебель была и вовсе старинная, какая еще сохранилась, похоже, с довоенных времен. Старинная и до сих пор крепкая, не рассыпавшаяся под влиянием десятилетий.
Кравцов выглянул из комнаты:
– Прямо как у моей бабушки в деревне. Того и гляди с улицы зайдет, ворчать начнет на внука. Правда, кошка еще черная была… но в остальном все точно такое же.
Никитин бросил сумку на стол. Сел на табуретку. Вздохнул.
– Поскорей бы уж боеголовку найти, не нравятся мне эти шпионские игры, какой-то войнушкой попахивает.
Лавров удивленно глянул на него, пристраивая свою сумку с другого края стола.
– Ты о чем, Костя?
Старлей обвел все вокруг рукой:
– Да об этом. Странный какой-то этот Петрович. У него звание есть вообще?
– Так он тебе и скажет. – Кравцов прохаживался по комнате, заложив руки за спину, рассматривал убранство. – Наверняка полковник или же генерал в отставке.
– Генерал? С чего ты так решил?
– Не знаю. Кажется… – Кравцов остановился возле книжных полок, взял в руки черно-белую фотографию в рамочке, присмотрелся. Поставил обратно, удовлетворив любопытство.
Майор пожал плечами.
– Может, и генерал, кто знает… Если так интересно, возьми и спроси.
– Неудобно как-то. Подумает еще чего-нибудь…
Вернулся хозяин дома. Притащил три матраса армейского образца. Свалил в одном из углов, вытерев выступивший пот со лба.
– Вот. Чем богат. Устроит такое?
– Конечно! – Кравцов приподнял один, ощупал. – Нам бы такие в горы давали, вообще красота была бы.
