Сзади кто-то упал, но обращать внимание на мелочи он сейчас не мог.
– Вперед, славяне! – продолжил парень, так, словно отца Василия здесь и не было.
– А ну-ка пойдем со мной! – прорычал отец Василий, схватил его за ворот камуфляжки и потащил в сторону.
На него посыпались удары, но он даже не отмахивался от пацанов и упрямо волок свою жертву в сторону, к реке.
– Пусти! – сдавленно шипел парень.
– Щас! – охотно кивнул отец Василий и залепил ему такую оплеуху, что тот отлетел в воду.
И тогда бывший священник, а еще раньше бывший спеназовец, а еще раньше бывший местный хулиган сунул два пальца в рот и свистнул так, что у самого уши заложило.
– Пе-ре-кур! – громко скомандовал он. – Кто нарушит, будет иметь дело со мной, Мишаней Шатуновым! Всем отдыхать!
Наступила такая тишина, что отец Василий даже прочистил ухо пальцем – может быть, у него просто со слухом проблемы? Но нет, тишина была настоящая.
– Наших бьют! – одиноко завопил кто-то рядом, и священник обернулся.
– Это кто здесь «наши»? – в полной тишине ядовито поинтересовался он.
– Славяне… – уже менее уверенно произнес кто-то из толпы.
– А я тогда кто? – еще ехиднее поинтересовался отец Василий.
– А ты – предатель Отечества! – выбрался наконец из воды потерявший свой клобук парень и ткнул пальцем. – Дайте ему!
Пацаны неуверенно затоптались на месте. Присмотревшись, они вспомнили, что именно к этому человеку в храм приводил их сам Виктор Сергеевич, а Бугров был и оставался для них высшим авторитетом.
Отца Василия толкнули, и он на лету поймал и развел в разные стороны двух вцепившихся один в другого и никак не желавших остановиться пацанов.
– Остудите их! – распорядился он и отшвырнул каждого в свою сторону.
– Ну, что стоите?! – прикрикнул на своих подопечных, не рискуя выйти из воды, «духовный лидер». – Мочи его!
– Хватит с нас и тебя, мокрого! – рявкнул отец Василий. – А где сам Виктор Сергеевич?
– Здесь я, – подошел ближе Бугров.
Он прижимал окровавленную тряпку к глазу и расстроенно шмыгал носом.
– Что стряслось-то? – с укоризной поинтересовался отец Василий.
– Это все слободские! – плаксиво выдал кто-то из толпы.
– Разговорчики! – прикрикнул Бугров и снова повернулся к бывшему священнику. – В глаз какая-то падла саданула! Не потерять бы…
– Ладно, разбирайся со своими сам, а я с местными потолкую! – махнул рукой священник и пошел к слободским. – Что случилось, Равиль?
– А не будут выеживаться!
* * *
Ситуация была достаточно банальная и пока еще не опасная. Слободские действительно восприняли маневры бугровских вьюношей как вызов, а дальше все покатилось как обычно.
Отец Василий внимательно выслушал все, что ему рассказали, взял с Равиля обещание, что, по крайней мере сегодня, никто никого цеплять не будет, дождался, когда наконец Бугров построит и поведет своих, кинул неодобрительный взгляд в сторону ковыляющего позади строя и на ходу выжимающего свой клобук парня в камуфляже и пошел к Исмаилу. Сам он, в нынешнем положении, сколько-нибудь серьезно повлиять на ситуацию не мог, но муллу, слава богу, никто от служб не отстранял – пусть он и объяснит своим правоверным, что такое хорошо и что такое плохо… Глядишь, и обойдется.
* * *
Дом Исмаила находился на самой окраине татарской слободы, как раз там, где в Студенку впадал Вороний ручей. Бывший священник с любопытством осматривался по сторонам. Он не был в этих краях, наверное, лет восемь. Или даже больше. Тогда здесь была настоящая глухомань. И теперь он с изумлением отмечал, сколь комфортным для проживания стало это место и сколь многими престижными чертами оно обладает: свежий воздух, прекрасно заасфальтированная улица, подросшие деревья и пара десятков очень и очень приличных домиков у самого ручья.
Отец Василий шел, про себя проговаривая то, что следует сказать в первую очередь, и единственное, что сбивало стройную череду его мыслей, так это жутко хлюпающая, насквозь промокшая обувь. Отец Василий несколько раз останавливался и пытался как-то выжать туфли, выдавить из них остатки воды, но все оказывалось бесполезно – туфли продолжали хлюпать и все норовили свалиться с ног.
У самого ручья отец Василий внимательно огляделся. По всем приметам домом муллы был вот этот – высокий, с округлыми восточными окнами и двумя джипами у входа. Бывший священник почесал затылок – его паства на джипах не ездила. Хотя и слава богу, что не ездила!
Отец Василий аккуратно миновал калитку и, ругнувшись на то, что двор такого шикарного дома не освещен, прошел к двери. Она была открыта настежь, снабженная антимоскитной сеткой от мух.
– Исмаил! – громко позвал он. – Это я, Мишаня!
Из глубин дома раздался какой-то невнятный звук. То ли возглас радости и удивления, то ли недоуменный – священник не разобрал.
– Где ты там? – еще раз спросил он, скинул вымокшие туфли у входа и, оставляя на линолеуме темные сырые следы, прошел внутрь.
В ярко освещенном зале было совершенно пусто. Но в доме определенно кто-то был. «Не вляпаться бы, как в прошлый раз!» – усмехнувшись, покачал головой отец Василий и, немного поколебавшись, присел на пуфик у журнального столика. Пусть хозяин сам к гостю выйдет.
В прошлый раз он примчался причащать умирающего и вот так же никого в доме не обнаружил. Немного поколебавшись, но помня, что вызов срочный, отец Василий предположил, что просто разминулся с родней где-нибудь на дороге, и пошел по комнатам. В этом деле даже одна минута могла сыграть решающую роль.
И, надо сказать, он обнаружил желающего принять последнее причастие. Там, где и рассчитывал обнаружить, – в спальне. С женщиной. В том самом смысле…
Отец Василий не стал скандалить, а просто подождал на крыльце, а через полчасика нормально причастил мужика.
Самое интересное, что прихожанин и впрямь вскоре умер – через четверо суток, но в тот день он буквально брызгал энергией и жизнелюбием. Он и причастился-то, явно не веря, что это последнее в его жизни причастие.
Раздались шаги, и в дверях, ведущих в соседнюю комнату, появилась голова.
– К Исмаилу?
– Да, – кивнул отец Василий.
– Сегодня поздно придет, завтра заходи.
– Ничего, я подожду, – улыбнулся отец Василий и взял со столика цветной буклет с фотографиями окрестностей Мекки.
– Я тебе сказал, поздно придет, – повысил голос мужик. – Иди отсюда! Завтра придешь.
– Не понял, – приподнялся отец Василий. – Ты как со старшими разговариваешь?! – И сам не выдержал, засмеялся своим мыслям. – Я вот Исмаилу наябедничаю, мало не покажется!
