— Моя мама умерла. Не трогай, мудак, покойников, — неожиданно для себя взъелся я.
Не люблю, когда на меня кричат. И если уж собрался бить, то бей и не заставляй меня переживать из-за упущенной возможности ответить тебе соответствующим образом.
Очевидно, от растерянности я, рядовой контрактной службы, резко перешел на «ты» и даже на откровенные оскорбления офицера. Никого это, впрочем, не шокировало. Даже лейтенанта с майором, которые недавно еще доказывали мне, что солдат обязан офицеров уважать.
— Как ты здесь оказался?
— А как ты там оказался?
— В чем дело, мужики? — спросил наконец майор.
— Этот твой хваленый картежник сегодня сорвал мне операцию по захвату полевого командира Алимхана Муртазаева. Я вечером должен был затащить его в засаду. Полторы недели операцию готовил. А этот пацан все испортил. Меня самого из-за него расстрелять могли.
— А ну — садись и выкладывай… — майор сразу сник.
— Да что тут выкладывать…
Но он выложил.
Я дважды поправлял его, когда дело касалось игры. Профессиональная память у меня лучше, чем у капитана. А когда рассказ капитана закончился, майор опять в растерянности развел руками.
— Ну и что нам теперь делать? Опять нет статьи, по которой его привлечь можно… Ты знаешь, что там дальше-то было?
— Откуда я знаю… Я сначала к брату Алимхана поехал. Со мной же его охрана была. Это петля в двадцать километров по горным тропам. Потом уже оттуда в город выбирался. Тоже вкруговую. Все посты пришлось стороной объезжать. И ихние, и свои. Ладно еще, я расположение знаю. А то и нарваться на пулю недолго. А что там после меня было такое интересное?
Теперь начал рассказывать майор. Иногда его перебивал лейтенант, стремясь, без всякого почтения к старшему по званию, выказать и свою долю восторга. Восторг лез из лейтенанта, как уши у зайца из-под шапки. Радовался он поражению капитана. Но меня поразил и сам рассказ офицеров. Так я на практике познал, как создаются легенды. Похоже, каждый из солдат, которых допрашивали, что-то додумывал самостоятельно в соответствии с собственной фантазией. А выслушав все это, фээсбэшники сплюсовали чужие фантазии в собственное восприятие. И в итоге получилось такое…
Такое, о чем даже я подумать не мог. Как после подобного рассказа поверить, что я могу проигрывать, если желаю выиграть. Фээсбэшники правы. У меня, слушающего все это, даже грудь колесом от гордости выгнулась. Единственное, что явно пришлось не по душе офицерам, это описание грандиозной и красивейшей, в стиле фильмов с участием Чака Нориса, драки в зиндане
[7]
у бандитов, когда я крушил ребра полутонному майору внутренних войск и отбивал у него единственную на всех лепешку. О том, что лепешка была единственная, солдаты, как я догадался, договорились между собой, а меня предупредить не успели. Но и за это парням спасибо. Хотели выручить.
Капитана Касьянова факт драки не сильно напугал.
— Видел я этого майора… Мешок с дерьмом… Все лез пощаду у Алимхана вымолить… — отреагировал он в полном соответствии с моим собственным мнением и потому почти заслужил прощение со стороны рядового контрактной службы.
Но когда капитан слушал в несуществующих подробностях рассказ о том, как я швырялся жизнями, поставленными на карточный кон, глаза его загорелись адским пламенем сошедшего с ума человека — сошедшего с ума от любви к картам. Он, похоже, сам горел желанием оказаться на моем месте и сейчас наверняка придумывал план следующей операции, предусматривающий вариант сдачи в плен, чтобы так же отыграть свою жизнь и вообще выиграть потом в карты всю Кавказскую кампанию. А что — он запросто…
В конце рассказа капитан завелся настолько, что даже зарычал на офицеров, как на подчиненных:
— Вы зачем меня сюда позвали? Разговоры разговаривать или дело делать?
Майор растерялся.
— Дело… — тихо сказал лейтенант, тоже уже заведенный. Хотя только недавно, как мне показалось, он не имел желания стать карточным партнером Касьянова.
— Тогда и начинать пора. Во что играем? — И капитан выложил на стол новую карточную колоду.
— Стоп, капитан, — сразу заявил я. — Сними бушлат и засучи рукава. Я знаю, как с тобой играть…
Он покраснел, как недавняя медсестра. Но бушлат снял. При этом из рукава вылетело два трефовых туза. Капитан готовился ко встрече со мной, но второпях, недостаточно тщательно.
— Ты тоже рукава покажи… — настаивал он.
У меня не было с собой карт. Даже запечатанной колоды. И бояться, естественно, было нечего. Да я и ни разу за все время службы в армии не прибегал к отработанным методам. Не было здесь соперников, с которыми стоило бы играть так. Армейские казармы и палатки не слишком напоминают ночное казино или номер в сочинской гостинице. Шулер здесь встретился мне вообще впервые, да и то не армейский, а фээсбэшный. Такие тоже на каждом углу не валяются.
А уж про саму систему прятанья лишних карт я и не говорю. Это годится для дешевого эстрадного или циркового фокусника, но не для солидного «каталы». У «катал» методы тоньше, изящнее и эффективнее. Но капитан не только престидижитатор
[8]
. Это я понял, лишь посмотрев на «новую» колоду на столе. Аккуратно сделано, но опытный глаз всегда определит вскрытую упаковку.
Я усмехнулся, снял бушлат и засучил рукава, как перед хорошей дракой. Да это и в самом деле было несколько похоже на драку. Мне бросил вызов человек, который, несомненно, какую-то школу посещал, хотя и недоучился. Но он-то сам этого не сознает. Он считает себя крупным спецом.
Сели вокруг стола почти в торжественной обстановке. Лица серьезны, если не угрюмы — как у Тайсона перед боем.
— Во что играем?
— В «храп».
…И тут началось.
С первой же своей сдачи я почувствовал пальцами — что держу в руках. Фокус простейший и технология доступна даже школьнику младших классов. Вытаскиваешь из колоды четыре туза. Саму колоду сбоку несколько раз подчищаешь тонкой «шкуркой». Потом тузов возвращаешь на место. И при определенном навыке всегда сумеешь часть колоды «отжать» мизинцем и вытащить себе при сдаче туза. Но тут же я заметил, что Касьянов определять масть «крапленой» карты после тасовки колоды не умеет. Будь это моя колода, я легко бы показал — как, кому и какие раздать карты прямо из новой колоды — это элементарно делается. А он по-глупому все смешал и нарушил первоначальный порядок. Это от небольшого умения и от излишней надежды на тузов. Но я-то его тузы тоже уже узнал. Поэтому сразу стало ясно, кто проиграет.
Конечно, капитан был хорошим игроком. «Храп» на четверых — это уже не на троих. Здесь случайностей меньше. Но у него не было возможности достать карту из рукава. И на равных мы играли только минут пятнадцать-двадцать, пока я изучал карты по «рубашке». Десяток лет назад, слышал я, когда карты печатались только в нескольких полиграфических предприятиях страны, существовало строго определенное количество систем «рубашек». Стоило выучить их все, и по одной карте можно было определить типографию и систему. Сейчас сложнее. Сейчас карты выпускают все, кому не лень. И приходится изучать каждую колоду. Это тоже процесс не сиюминутный. Вначале даже ошибаешься и проверяешь себя для серьезной игры. А когда я выучил всю колоду наизусть, господа офицеры вспомнили, что только сегодня, на мое счастье, получили зарплату. С сожалением вспомнили. Но было уже поздно. Азарт держал за горло очень жестко, не давая продохнуть…
