сюда. Возможно, он даже собирался предложить мне помощь, чтобы войти ко мне в доверие. Похоже, он совсем не прочь помогать мне. чтобы его начальство было в курсе всех моих дел… Возможно, я ошибался. Но в любом случае подозрительность мне сейчас не повредит.
— Не помните адреса? — озадаченно смотрел на меня капитан.
— Нет.
— А себя вы помните? Как ваша фамилия, имя, отчество?
Можно было сослаться на отказ памяти, но ведь я помнил, зачем приехал в Некрасов, значит, этот номер не пройдет, и Кольчугин заподозрит меня как минимум в неискренности. К тому же в больницу я поступил с паспортом, и сведения обо мне можно найти там…
— Плотников Константин Алексеевич… — Я сдал дознавателю все свои паспортные данные.
Он тщательно все записал и ушел, обещая вернуться. А часа через два после этого ко мне в палату пожаловал Ваня. От меня как раз отходила медсестра с пустым шприцем в руке. Некрасивая, прыщавая, рыхлотелая, зато молодая.
— Можешь Зине телеграммку отстучать, — съязвил я. — Лежит в больнице, заигрывает с медсестрой.
— Я не стукач, — угрюмо, с виноватым видом буркнул парень.
— Ну да, ты же моя охрана.
— Разморило, заснул я.
Он поставил на тумбочку пакет. Я вопросительно посмотрел на него.
— Апельсины здесь, пряники, кефир, — пояснил он.
— А сухарей не было?
— Сухарей? А надо?
— Надо. Чем тверже, тем лучше.
Мне приходилось говорить сквозь сомкнутые зубы, но рвущийся наружу смех распирал… Перелом челюсти у меня, а Ваня апельсины мне принес. Ладно, если бы ему не известен был диагноз, так нет.
он еще позавчера все узнал.
— Хорошо, завтра сухарей принесу.
— И сухой кисель, грызть буду.
— Как скажешь…
— Как у тебя дела? Никто не трогает?
— Нет. Я в лесу машину поставил.
— Давай туда, и не высовывайся. Если менты вдруг доберутся, прикинься дураком. Скажи, что мама тебя на дубе рожала. Скажи, как родился, так с дуба и рухнул…
Нервный смех одолевал, и мне все трудней было удерживать сломанную челюсть в зафиксированном состоянии. Как бы беды не было.
— Не, я с дуба не падал. Но если надо, скажу…
— Давай, Ваня, иди. А то мент может прийти, а ты здесь.
— А чего нам ментов бояться? — непонимающе спросил Ваня.
— Они здесь против нас. Как бы чего не вышло… Ну все. давай. Больно мне.
Я хотел сказать, чтобы он звонил мне, если вдруг что, но. во-первых, каждое слово давалось с трудом, и приходилось экономить на них. А во-вторых, телефона у меня не было, его забрал врач. Причина простая и понятная — нельзя тревожить сломанную челюсть разговорами. Нельзя, но дознавателя ко мне пустили. И Ваню никто не одергивал, когда приходил и разговаривал со мной.
И все-таки мне пришлось сказать несколько слов про телефон. Я забрал мобильник у Вани, а ему сказал купить себе новый.
Он ушел, а вечером ко мне снова пожаловал капитан Кольчугин.
— Я был у вашей Насти, Константин, — сказал он.
Его ничуть не смущала абсурдность ситуации, зато мой взгляд выражал недоумение… Ладно, допустим, по своим профессиональным способностям он был непризнанным комиссаром Мегрэ. но как он мог встретиться с Настей, если она могла быть на работе или где-нибудь в разъезде?.. Возможно, она вернулась домой пораньше или никуда сегодня не уезжала, но что за срочность, господин Кольчугин?
— Вас, наверное, удивляет, как я нашел Настю? — Дознаватель правильно понял причину моего сарказма. — Так это нетрудно. У врача ваш телефон, там номер ее телефона.
Действительно, она звонила мне, назначая встречу со своим братом, и я перенес номер ее телефона в долгосрочную память под именем «Настя»… Но все равно, вопросы к дознавателю оставались.
— Только не свататься к ней вы, Константин, ездили. Вы частный детектив, вы ищете некоего Альберта Караваева.
— Да, я уже вспомнил.
— Ну, это хорошо, — с колкой иронией усмехнулся Кольчугин.
— Я Караваева ищу. Он у Насти был, а потом уехал. Ремезов его в Киров увез, там его и оставил. Нет его здесь.
— Но вы же все равно его ищете?
— Ну а вдруг он все-таки здесь? Может, женился на ком-то из местных.
— Вас избили возле дома гражданина Шептулина? Что вы там делали?
— Не помню. Честное слово, не помню.
— И кто бил вас. не вспомнили?
— Нет.
— Плохо. Преступников надо найти, — сказал Кольчугин с показным желанием восстановить справедливость.
Главное, прокукарекать…
— А Шептулин что говорит? Он же видел, кто меня бил?
— Э-э… — замялся дознаватель.
— С ним надо было говорить, — ехидно хмыкнул я.
Действительно. Настю нашел, а свидетеля допросить не удосужился.
— А вы что, Константин Алексеевич, помните Шептулина? — пошел в наступление Кольчугин.
— Нет, но вы же про него говорили.
— Да говорил… Я его, конечно, допрошу… Как вы думаете, нападение на вас могло быть связано с человеком, которого вы ищете?
Я пожал плечами.
— Не знаете?
— Я знаю, что мне уезжать пора. Нет здесь Караваева. Поеду я.
«Так и передайте своему начальству», — мысленно добавил я.
— В Москву?
— Нет, в Киров. Ремезов туда Альберта увез. Там его искать буду.
— Может, Караваев все-таки здесь, в Некрасове?
Я покачал головой и пальцами одной руки провел по щекам. Челюсть у меня сломана, больно говорить. Да и ребра отбитые ноют. С почками тоже не все в порядке, печень болит. Ну а про голову и говорить нечего…
— Может, я помогу вам его найти?
Я пожал плечами. Если есть желание, то пожалуйста. Но только без меня.
Возможно, Кольчугин правильно понял мой мысленный посыл, но это его не остановило. Не та у него программа.
— Давайте начнем с него, тогда мы. возможно, выйдем на его обидчиков… Итак, что вам удалось узнать? Где он может находиться?
— В Кирове.
— Но вы же искали его здесь?
Я кивнул.
— Значит, был повод? — напирал дознаватель.
— Уже нет.
— Но Настя сказала, что вы ей не верите. Она сказала, что вы ищете Караваева.
— В Киров я поеду, там буду его искать.
— Но, может, он все-таки здесь. Дайте мне подсказку, я займусь этим делам.
