– Вы куда?! – наперерез, откуда-то из темноты, выскочил молодой мужчина. Он был в застегнутой на все пуговицы черной рубашке и такого же цвета брюках. На голове шапочка, сшитая по форме тюбетейки с замысловатой вышивкой по кромке.
– Кто вы, что вам здесь надо? – раздался голос с ведущей наверх лестницы. Лентяй увидел грузного мужчину с седой, окладистой бородой и в такой же, как у молодого, только белого цвета, шапочке.
Дальше события развивались со стремительной быстротой. Камыш вынул из-под полы балахона обрезок арматуры, на который был натянут резиновый шланг. Раздался звук лопнувшего ореха, и молодой парень как подкошенный рухнул на ковер.
Ротан устремился к старику. Тот на мгновение словно окаменел, но в последний момент устремился вниз по лестнице, навстречу своей смерти. Некоторое время в пустом помещении раздавались методичные глухие удары. Постепенно звуки их менялись. К ним прибавилось некое чавканье и хлюпанье. Ротан и Камыш с исступлением дробили кости черепов отца и сына Масимовых.
Все это время Лентяй стоял лицом к входу. Его задача – исключить непредвиденные обстоятельства. В руке он сжимал «стечкина» с навернутым на ствол глушителем. Это оружие Лентяй с успехом освоил за пару дней в одном из карьеров недалеко от города. Впрочем, еще в армии Лентяй проявил способности в стрельбе.
– Давай веревки! – раздался голос Гарпуна.
Лентяй оглянулся назад. Оба Масимовых уже лежали на середине зала. Камыш, на пару с Ротаном снимали с них одежду. Обнажив, они надели на них огромных размеров, сделанные накануне в гаражах из обрезков труб, некие подобия православных крестов, надетых на якорные цепи от лодок. Потом накинули каждому на шею по петле. Гарпун собственноручно приволок откуда-то стул. Еще несколько минут ушло на то, чтобы повесить уже мертвые тела на поперечных балках.
– Ротан, снимай, – оглядев результаты труда своей небольшой команды, негромко распорядился Гарпун. Все тяжело дышали, а лица были мокрыми от пота. Помещение осветили молнии фотовспышек.
Неожиданно Лентяй услышал позади себя сдавленный вскрик. Он резко обернулся. В дверях стояли двое крепкого телосложения мужчин. Нижняя часть лица обоих отливала синевой. По виду братья. В расширенных от ужаса глазах недоумение, ужас и растерянность. Так смотрит человек, не верящий в происходящее.
– Что вы делаете?! – просипел тот, что повыше. – Алишер!
По мере осмысления их лица исказила ненависть. Во взгляде гнев и решительность.
Тот, что повыше, шагнул через порог.
Лентяй направил ему в грудь ствол пистолета и надавил на спуск. Словно налетев на невидимую стену, мужчина замер, однако через мгновение с усилием сделал один шаг, пошатнулся, рухнул на колени и завалился набок. Лентяй перевел ствол на оставшегося стоять в дверях второго мужчину. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь губы что-то беззвучно проговорили.
«Наверное, проклял меня», – равнодушно подумал Лентяй, отправляя в него одну за другой две пули…
– Хорошо отработали, – похвалил Гарпун, когда машина выехала на шоссе, ведущее в город.
– Я бы не сказал, – неожиданно вспылил Лентяй. – Шли мстить Масимовым, а получается, завалили двух ни в чем не повинных людей…
– Это ты завалил, – напомнил Ротан.
– А что мне оставалось делать? – Лентяй всем телом развернулся к нему.
– Зачем тогда соглашался?
– Так ведь план совсем другой был! – Лентяй обхватил голову руками. – Для чего надо было вешать на них кресты?
– Для потехи, – на полном серьезе ответил Гарпун. – Хобби у меня такое, творчески подходить к таким вопросам. По мне, что христиане, что мусульмане, одна сатана. За нами будущее, – он ударил себя в грудь кулаком. – Вот увидишь, скоро все встанут под наши знамена.
– Какие планы на вечер? – спросил Камыш.
– Сейчас машину сожжем, оружие скинем, а потом по норам, – принял решение Гарпун, – хотя…
Он замолчал.
– Что? – Камыш бросил на него настороженный взгляд.
– Не мешало бы отметить это дело, – о чем-то сосредоточенно размышляя, сказал Гарпун. – Может, соберемся в каком-нибудь кабачке, посидим, девочек снимем?
– И напряжение, – обрадовался Ротан.
Камыш посмотрел на Лентяя в зеркало заднего вида:
– Ты как на это дело смотришь?
Лентяй лишь пожал плечами. Ему не хотелось ни с кем говорить. На душе было смешанное чувство тоски и странной тревоги. Он вдруг с ужасом осознал, что смерть Зайки превратила его в нечто не похожее на прежнего Леньку. И что это новое нечто, не задумываясь, стало бы стрелять в кого угодно, а не только во взрослых мужчин.
* * *
Матвей дважды стукнул в двери триста третьего номера:
– Убирать не надо! – раздался голос Виктора, который судя по всему, подумал, что пришла горничная.
Матвей постучал еще раз.
Виктор предстал перед ним уже в белом костюме и черной рубашке.
– Ты? – удивился он.
– На будущее, – бесцеремонно проходя в номер, заговорил Матвей, – уборка номеров утром, а не вечером.
– Утром так же постучалась горничная, – стушевался Виктор. – Знакомых у меня здесь нет, вот я и подумал, что это мероприятие проводится здесь дважды в день.
– Почему не спрашиваешь, зачем пришел? – Матвей загадочно улыбнулся.
– Наверное, обсудить какую-то тему завтрашнего конгресса, – тусклым голосом предположил Виктор и воровато посмотрел на часы.
– Не угадал. – Матвей оценивающе оглядел его с головы до ног. – Я имею желание познакомить тебя с Мартой.
– Как? – просиял Виктор. – Зачем тебе это надо?
«Понятно, куда ты собирался. Давай, помечтай, кот похотливый. А я тебя потом только за эротические грезы кастрирую», – с затаенной ненавистью подумал Матвей, однако, никак не выдавая своего настроения, с невозмутимым видом объяснил:
– Наши родители дружат семьями. Мне поручено за ней приглядывать. Да и засиделась она в девках.
Некоторое время Виктор оторопело молчал, переваривая полученную информацию. Потом почесал указательным пальцем висок:
– А ты чего с ней…
– Я женат на ее подруге, – не моргнув глазом соврал Матвей.
– Так вон оно что! – обрадовался было Виктор, однако неожиданно насторожился:
– А почему в таком случае вы вели себя в баре так, словно видите друг друга впервые? – Виктор замер в ожидании ответа.
– Просто очень сильно рассорились, – пожал плечами Матвей. – Но моральной ответственности за нее с меня никто не снимал. Вот она и бесится. Скажу больше, ни из какого она не из Урюпинска. Мы оба из Вышнего Волочка.
– А где это?
– Примерно на половине пути между Москвой и Санкт-Петербургом.
