– И ФБР, – с грустью поддержал он шутку. – Еще конгресс…
– Как ты собираешься поступить дальше? – спросила Скарлет.
– Не знаю, но я не могу видеть этого монстра прыгающим вместе с толпой в зале и восхваляющим меня, – признался Арчи. – Кстати, – спохватился он, – а где его подружка?
– Катрин? – Скарлет на мгновение задумалась. – Я видела ее перед самым началом службы. Потом она куда-то пропала.
– А с кем уехал Спенсер?
– Кажется, его увез Гамов…
– Почему ты все время говоришь «кажется»? – взорвался Арчи. – Я сказал тебе контролировать через охрану каждый его шаг…
– Охрана подчиняется Гамову, – вышла из положения Скарлет.
– Этот безногий русский еще и без мозгов!
– Ну знаешь, если я ко всему буду заниматься слежкой, то тогда тебе, как сыну Бога, придется просить его как минимум вдвое увеличить для меня количество часов в сутках.
– Не зли меня! – Арчи вернулся в кресло, запрокинул голову и закрыл глаза.
– Давай сегодня проведем время вместе? – Скарлет подошла и приложила ладони к его щекам.
– Где и как? – Арчи открыл глаза.
Скарлет наклонилась и поцеловала его в губы.
Он неожиданно испытал восторг, смешанный с желанием обладать этой изумительной женщиной.
«Не здесь», – вспомнив, как размозжил в этой комнате об пол затылок русской шлюхи, подумал он, а вслух сказал:
– Хорошо, сегодня идем в ресторан.
– Ты не боишься быть узнанным? – она отстранилась от него.
– Это достаточно большой город, – взвешивая все «за» и «против» своего решения, сказал Арчи и улыбнулся: – К тому же публика, с которой мы работаем, редко предается грехам.
– А сыну Создателя, значит, можно? – повеселела Скарлет.
– Скорее я дьявол, выдающий себя за него, – грустно пошутил Арчи.
– То, как ты сделал этого завравшегося Спенсера, просто поражает мое воображение, – вернулась она к началу разговора.
* * *
Лентяй провел ладонью по влажной от росы перекладине креста:
– Прости…
К горлу вновь подступил ком. Его Зайка сейчас здесь, совсем рядом, под слоем земли и глины… И кто это решил? Лентяй стиснул зубы и сжал кулаки. Сзади едва слышно скрипнул камешек под подошвой ботинка. Он не обернулся, заранее зная, кто это.
– Пора, – почти шепотом напомнил Камыш.
Лентяй круто развернулся и молча, ориентируясь по белеющим в темноте бордюрам, направился по дорожке к выезду с кладбища.
– Успокоился? – спросил Гарпун, когда Лентяй плюхнулся на заднее сиденье машины.
Лентяй промолчал.
Камыш повернул ключ в замке зажигания и вопросительно посмотрел на Гарпуна:
– К Масимовым?
– Нет, в аквапарк, – съязвил Гарпун.
– Опять Камыш тупит, – усмехнулся Ротан.
Чуть выше среднего роста, сухощавый и подвижный Чижов Вовка был родом с Дальнего Востока и как-то рассказал, что там водится рыба, которую называют ротан. Так, сам того не подозревая, он придумал себе кличку, или, как это принято называть, погоняло. Лентяй узнал о его существовании всего два дня назад, когда он впервые появился на квартире в обществе Камыша. Как объяснил Камыш, Ротан был в «отпуске по болезни». В обычной хулиганской драке его ткнули ножом в спину. В больнице ему пришлось наврать, что упал спиной на груду сваленного в гараже металлического хлама. Впрочем, врачей не особо интересовало происхождение раны. Светловолосый, с бесцветными глазами парень был неразговорчив и резок.
Камыш тронул машину с места. Свет фар пробежал по забору, выхватил из темноты угол дома…
Лентяй закрыл глаза. После посещения кладбища наступило состояние умиротворения и покоя. Он не помнил, сколько ехали. Пришел в себя от внезапно наступившей тишины и прекратившейся тряски.
– Ну что, здесь ждать будем? – раздался голос Камыша.
– Это единственный маршрут, которым они пользуются, – ответил Ротан.
Лентяй посмотрел вперед, но ничего не увидел, кроме чернеющих на фоне звездного неба силуэтов деревьев.
– А где их дом? – охрипшим ото сна голосом спросил он.
– Здесь, рядом, – ответил Камыш.
– Так чего ждем-то? – удивился Лентяй. – Скоро рассвет. Пошли!
– Не надо никуда идти, – едва скрывая раздражение, сказал Гарпун. – Планы поменялись. Старший, в сопровождении одного из своих волчат, на утренний намаз здесь ходит…
– А разве в этом районе есть мечеть? – отчего-то Лентяю стало не по себе.
– А где их нет? – напомнил о себе Ротан.
– Да, сразу за сквером, – подтвердил Камыш. – Небольшая. Скорее, молельный дом.
– Может, тогда грохнем их, когда они обратно будут идти? – осторожно предложил Лентяй.
– Что, после посещения кладбища проникся уважением к чувствам верующих? – хмыкнул Гарпун.
– Как-то благородно очень выйдет, – возразил Камыш. – Перед смертью дать грехи замолить.
– А ты не подумал, что в этом случае эти уроды в свой рай попадут? – Гарпун развернулся на сиденье и внимательно посмотрел на Лентяя. – И вообще, не нравится мне сегодня твое настроение.
Неожиданно Лентяй вспомнил разговор о том, что религия может быть только одна. То же христианство, отчего-то поделенное на православных и католиков, само по себе ставит под сомнение ислам, и наоборот. А ведь есть буддисты, кришнаиты и множество других вероисповеданий. «Так быть не может, все есть обман», – отчетливо прозвучал в голове голос бишепа Вайта, проповеди которого теперь Лентяй старался не пропускать.
Постепенно силуэты деревьев принимали более четкие очертания. В окнах домов загорелся свет.
– Идут! – взволнованно объявил Камыш.
Лентяй выглянул вперед, между сиденьями, и увидел два едва заметных на черном фоне светлых силуэта, двигавшихся по дорожке.
– Ну что, парни, готовность номер один, – спокойно объявил Гарпун и посмотрел на Камыша: – Реквизиты возьмешь.
– Мог бы и не говорить, – обиженно фыркнул Камыш.
Едва Масимовы прошли до конца бетонного забора и повернули за угол, Гарпун скомандовал: «Пора». Они бесшумно вышли из машины. Тихо прикрыв дверцу, Лентяй подошел к багажнику. Камыш открыл крышку. На подготовку ушли минуты. И вот все уже в одинаково черных, свободного покроя куртках и штанах. Под накинутыми на них балахонами – оружие. На головах капюшоны. Лентяй не понимал, для чего такой маскарад. Все выглядели по меньшей мере странно.
Мечеть была небольшой. По сути, это дом с небольшой башенкой, маковку которой венчал полумесяц. Двери были открыты. Камыш шагнул через порог. Следом вошли Гарпун и Ротан. Лентяй замыкал шествие. Звук шагов тонул в огромном ковре, у края которого стояли две пары обуви.
