– Ну что? – часто моргая, спросил «историк».
– Я, грешным делом, подумал, что ты опохмеляться убежал, – грустно пошутил Матвей, усаживаясь в машину.
– Все узнал, что хотел? – продолжал докучать, забираясь на свое место.
– Не совсем, – покачал головой Матвей. – А ты не знаешь, у Зои Михайловны нет родственников?
– Как же, – заерзал на сиденье «историк». – Сын.
– Сын? – не поверил своим ушам Матвей и резко развернулся: – А она сказала, что у нее никого нет из близких.
– Правильно сказала. Шельмец этот все жилы из нее вытянул. Что только она ни делала, а ему все пустое. Вот только у Бога теперь утешение и ищет. С утра до вечера в церкви.
– А что с сыном?
– В секте он какой-то, – пожал плечами «историк». – «Дети Солнца», кажется.
– В этом захолустье даже секты есть? – не поверила Даша.
– Какое еще захолустье? – возмутился мужчина. – Это как раз что ни на есть самая настоящая Россия!
– Где он живет? – перехватил инициативу разговора, явно начавшего уходить в другое русло, Матвей.
– За железной дорогой.
– Покажешь?
– Раз такое дело, поехали, – кивнул «историк».
Матвей повернул ключ в замке зажигания и посмотрел на Дашу в зеркало заднего вида:
– У твоей матери какая фамилия?
– Девичья? – спросила Даша. – Рязанова. Зачем тебе?
– На всякий случай, – уклончиво ответил он, трогая машину с места.
– Может, для начала узнаем, что эта секта из себя представляет? – осторожно спросила Марта. – Сейчас приедем, а нас там…
– На костре поджарят? – шутя перебил ее Матвей. – Брось!
Дом, в котором жил Святослав, располагался почти за переездом. Он проехал мимо него чуть дальше по улице, с таким расчетом, чтобы со двора не было видно сидевших в машине людей, и остановился.
– Что ты собираешься у него спросить? – заволновалась Марта, разглядывая обычную деревянную избу, в палисаднике которой росли деревья.
– Сколько ему, говоришь, лет? – пропустив ее вопрос мимо ушей, развернулся к «историку» Матвей.
– Шестой десяток разменял.
«Значит, сын Зои вполне может быть отцом Даши, – размышлял Матвей, выбираясь наружу. – Не имея собственных детей и внуков, Анфиса решила завещать квартиру своей племяннице по отцу, ведь они с Зоей сводные сестры. А что, вполне вероятное объяснение».
Он заглянул через забор. Во дворе, под навесом, что-то строгал на деревянном верстаке рослый седой мужчина.
– Здравствуйте! – поприветствовал его Матвей, входя во двор.
Вытаскивая пальцами из рубанка стружку, мужчина настороженным взглядом оглядел гостя с головы до ног и что-то буркнул.
– Вас Святослав зовут?
Мужчина кивнул и вышел из-под навеса:
– А что случилось?
– Да пока ничего…
– Твою жену никто не тянул ко мне, – неожиданно глухим голосом заговорил Святослав. – Раз пришла, значит, хочет этого. Вреда мы ей не причиним…
Матвей догадался, что Святослав не простой сектант, а адепт, который принял его за мужа одной из своих прихожанок. Он был знаком с деятельностью подобных организаций. Тоталитарные секты отличаются жесткой дисциплиной и иерархией. Попасть в нее легко, выйти практически невозможно. Большинство ходят по домам и агитируют людей вступить в их ряды.
– Скажите, вам знакома фамилия Рязанова? – напрямую спросил Матвей.
Некоторое время мужчина внимательно глядел ему в глаза, потом навалился плечом на столб, державший шиферную крышу навеса, и, как-то разом сникнув, вздохнул:
– А ты кто таков? Для мужа ее слишком молод.
– Я друг ее дочери, – следя за реакцией Святослава, ответил Матвей.
– Дочери? – почти по складам проговорил Святослав. – И что дочь?
– Она отца своего не знает. Вот, решил разузнать…
– Вы хотите сказать, что у меня есть дочь? – недоверчиво и с затаенным испугом протянул Святослав.
– Значит, вы знакомы с Рязановой Катей?
– Какая она вам Катя? Екатерина Васильевна.
– Я так сказал, чтобы вам легче было вспомнить, – догадавшись, чем разозлил мужчину, с ходу оправдался Матвей.
– Давно это было, – растерянно хлопая глазами, заговорил Святослав. – Я ничего не знал о ребенке. А где она? – Мужчина посмотрел в сторону улицы, однако Матвей оставил машину подальше, и он не увидел ее.
– Она в Москве, – решив, что не стоит торопить события, соврал Матвей.
– А вы зачем приехали?
– Просто я здесь проездом, вот и решил заглянуть.
– Значит, у меня есть дочь? – снова спросил Святослав.
– Думаю, да, – кивнул Матвей. – Ей что-нибудь передать?
– Конечно. Скажите, что я правда не знал. Мы прожили с ее мамой не больше двух месяцев, а потом расстались.
– Хорошо. – Матвей собрался уходить, но Святослав остановил его:
– Может, вам что-то надо?
– Нет, абсолютно ничего.
– Судя по всему, ей сейчас двадцать четыре. Кем она стала?
– Человеком, – улыбнулся Матвей. – Я расскажу ей все, и она с вами свяжется.
– Я буду ждать! – крикнул вдогонку Святослав.
Матвей тронул машину с места и посмотрел в зеркало заднего вида. Святослав с задумчивым видом смотрел из-за забора им вслед.
– Ты чего такой загадочный? – не выдержала Марта.
– Даша, ты не хочешь познакомиться с бабушкой? – вместо ответа спросил Матвей.
– У тебя здесь родня? – удивилась она.
– Это как раз у тебя.
– С чего ты взял? – Даша высунулась между спинками сидений.
– Ты говорила, что росла без отца, а фамилия у тебя по матери Рязанова.
– Так, – протянула она. – Кажется, я начинаю догадываться, почему ты спросил…
Были уже сумерки, когда, проехав по измотанным жарой московским улицам, Матвей свернул во двор дома, где жила Даша. Нашедшая родственников молодая женщина, пресытившись впечатлениями, мирно спала на заднем сиденье. Однако, едва машина встала, она зашевелилась:
– Уже?
– Только, – вздохнул Матвей и с тоской подумал: «Ради чего живу? Ну, нашли мы сегодня Даше отца и бабушку, узнали, почему ей завещала Анфиса квартиру, а что толку? Кому это надо? И вообще, на что трачу жизнь?»
Если сказать, что Сурок изнемогал, то не сказать ничего. Он с трудом держался на ногах. Спина и шея казались деревянными, ног он не чувствовал. Тем временем вернувшаяся под вечер хозяйка и ее гости долго и шумно что-то обсуждали на кухне, по очереди принимая душ. Все это время Сурок стоял, боясь шелохнуться. В похожей на бетонный пенал кладовой нельзя было даже развернуться. Он вообще удивился, как у него получилось втиснуться на этот кусочек свободного от хлама пространства. В спину, аккурат в позвоночник, упирался руль велосипеда, чуть выше – перевязанные в пучок палки, в икру давил верхний край металлического ящика со старыми тетрадями.
