– И что?
– Значит, вы утверждаете, будто автор этих строк вам не известен?
– Именно так, – кивнула Даша, начиная подозревать, что стала участницей розыгрыша, а может быть, и преступления! Неожиданно ее обожгла страшная догадка. «Что если это вовсе не полицейский, а преступник, которого нанял Обломкин? Точно! Какая же я дурочка! Зачем после всего происшедшего впустила в дом незнакомого мужчину? Стоп! Он ведь показал удостоверение! Ну и что? А кто сказал, что оно настоящее? Тем более, его показали через глазок».
Она взволнованно вскочила с места, и, настороженный поведением хозяйки квартиры, Верещагин тоже встал:
– Что с вами?
– Покажите еще раз свои документы! – срывающимся голосом потребовала Даша, поймав себя на мысли, что, если это злоумышленник, она поступила по меньшей мере глупо.
«Сейчас он поймет, что я его раскусила, и убьет меня! Хотя почему тогда он не сделал этого раньше?»
– Пожалуйста. – Полицейский между тем вынул из кармана рубашки удостоверение.
– Действительно, Верещагин Владимир Иннокентьевич, – хмыкнула она.
– Что-то не так? – настороженно заглянул Даше в глаза следователь.
– Нет, все нормально, – пряча выпавшую прядь волос за ухо, кивнула она. – Извините.
– Вернемся к нашему разговору? – убрав удостоверение, произнес Верещагин.
– Как вам угодно, – согласилась Даша.
– Итак, вы утверждаете, что данная гражданка вам не знакома. – Он снова сел и положил папку на колени. – Может, это родственница, о которой вы не знали?
– Маловероятно, – покачала она головой.
– Странно, – задумчиво проговорил следователь.
– А что произошло с этой женщиной? – спросила Даша.
– С которой? – не понял полицейский.
– Которая написала это письмо.
– Она умерла.
– Вы это уже говорили, – напомнила Даша. – От чего?
– Ее убили.
– Что? – ужаснулась она. – Такую старую, и убили?
– Вы думаете, что убивают только молодых? – повеселел полицейский.
– Постойте, – неожиданно осенило Дашу. – Раз я наследница этой женщины, и она вдруг умирает, значит, меня автоматически начинают подозревать в том, что я причастна к этому?
– Не совсем так, – уклончиво ответил Верещагин. – Но хотелось бы узнать, где вы были позавчера?
– Я? – зачем-то переспросила Даша.
– Ну, конечно, – кивнул Верещагин.
Даша вспомнила поездку на озеро с Обломкиным, его приставания, побег, встречу с Матвеем и Мартой и неожиданно снова заподозрила, что визит следователя каким-то образом является продолжением произошедшей истории.
– Почему вы молчите?
– Я была далеко отсюда, – сказала Даша. – Мы ездили на пикник.
– С кем?
– Директор, Обломкин Леонид Геннадиевич, предложил съездить на пикник. – Размышляя, как рассказать о происшедшем, Даша встала и прошлась по комнате.
– Он может подтвердить это? – В руках полицейского появился блокнот и ручка.
– Наверное, нет, – вспомнив, как они расстались, ответила Даша. – Он приставал ко мне, и я убежала…
– Так, – протянул следователь. – Значит, подтвердить ваше алиби он не может?
– Может, вернее, нет… Он наверняка не захочет, ведь его побил Матвей, а потом, – стала сбивчиво объяснять она, пытаясь ухватить все сразу, но понимая, что тем самым лишь вконец запутывает сыщика, – потом он уехал…
– Погодите, – нахмурился Верещагин и поднял руку: – Поподробнее. Что за Матвей?
– Мне тоже хотелось бы услышать это! – раздался голос, и из спальни вышел Вадим. Он уже был в шортах и майке.
– Вы не одна? – растерялся следователь, но тут же взял себя в руки: – Представьтесь, пожалуйста.
– Муж, – смешно задрав подбородок, сказал Вадим, потом бросил короткий взгляд на Дашу и добавил: – Тихонов Вадим Анатольевич, временно неработающий.
– Понятно. – Следователь показал взглядом на кресло: – Присядьте, пожалуйста.
– Вы в моем доме разрешаете мне сесть? – криво усмехнулся Вадим.
– Идиот, – одними губами проговорила Даша.
Однако супруг почувствовал ее злость и хищно сверкнул глазами:
– Вот, оказывается, как мы проводим время!
– Да, представь себе! – взорвалась Даша, однако увидев, как сморщился Верещагин, спохватилась: – Извините.
– Значит, вы не можете подтвердить алиби своей… гражданки Игнатьевой, – поправился следователь.
– Не могу! – ответил Вадим, вальяжно развалившись в кресле.
– Хорошо. – Полицейский встал и виновато посмотрел на Дашу: – На всякий случай я попрошу вас не покидать город.
– Вы хотите взять с меня подписку о невыезде? – ужаснулась она.
– Нет. Просто вы можете понадобиться, и вообще, – выразительно развел руками Верещагин и попросил: – Проводите меня.
– Постойте! – шлепнула себя ладошкой по лбу Даша. – У меня ведь есть адрес Марты!
– Что еще за Марта? – устало вздохнул Верещагин, которому уже изрядно наскучило их общение.
– Ну, как же! – схватила она его за запястье. – Это подружка Матвея.
– Понятно, – с издевкой заметил Вадим, – вас на озере было много.
– Ну да! – кивнула Даша.
– Значит, ты еще и групповухой там занималась, – обреченно вздохнул он.
– Дурак! – обиделась она.
– Погодите, – поднял руки следователь, – так вы мне половину Москвы соберете, а нужно конкретное время, это утро субботы, с десяти до двенадцати…
– В полдень я только пришла в офис, – упавшим голосом объявила Даша.
– А! – протянул Вадим. – «Замочила» старуху!
– Что ты несешь?! – в сердцах выкрикнула Даша.
– Вы вот что, – напомнил о себе следователь, протягивая визитку, – позвоните лучше мне во второй половине дня.
Колька открыл глаза. Он лежал на животе, в позе «скалолаза», как он сам называл такое положение. Правая рука вытянута над головой, левая нога согнута в колене. Если смотреть сверху, будто ползет по вертикальной стенке. Голова повернута влево, значит, уже во сне стал чувствовать дискомфорт. Некоторое время Колька лежал, прислушиваясь к ощущениям и боясь пошевелиться. Первые несколько минут ничего не было. Так, состояние легкой простуды. Но он знал, сейчас начнет крутить суставы, и появится озноб, как при сильном гриппе. Самое смешное, что у Кольки, как и у большинства наркоманов, при ломке ничего не болело, но, чтобы поднять руку, нужно было приложить много усилий. Хотелось лежать без движений, но странное состояние не позволяло находиться в одном положении, и он начинал без конца ворочаться. Эти чувства нельзя было точно описать. Плохо, и все тут, а голова занята одним: где взять? Он как-то подсчитал, если бы он все деньги, которые тратил сначала на алкоголь, а потом на наркоту, просто откладывал, то в конце концов смог бы купить не один, а целый парк достойных автомобилей.
