Батяня подошел, снял со спины автомат. Присел и выщелкнул магазин.
– Лишние стволы придется выбросить, Антон. И так, почитай, шесть автоматов да винтовка.
Патронов для «АКМ» было всего две сотни, это еще из Москвы захватили, имелось также шестьдесят три для «винтореза» Андроновой, ну и куча трофейных; натовские «SS-109» (5,5 × 45мм), подходящие практически к любому оружию, разумеется, натовского же производства. Когда покидали виллу, позаботились подобрать с подстреленных наемников, действуя скорее по привычке, патруль еще ошкурили, в общем – втроем пробиться можно. Но только втроем, с учеными придется осторожно пробираться из сельвы, поминутно рискуя напороться на какой-нибудь недобитый патруль или же на еще одного короля джунглей вроде Барона, коих тут предостаточно развелось.
Батяня разрядил свой автомат, отбросил его. Взялся проверять трофейные, подбирая себе получше и не особо раздолбанный. Поглядел на капитана, пояснил:
– Бери себе «АКМ», Антон. Я с трофейным побегаю. Ну а Наталья с «винторезом» пусть, все равно к ее винтовке патронов не больше шестидесяти.
– Идет, – согласился без раздумий капитан. – «АКМ», это хорошо.
Профессор, оживший после укола стимулятора, вытянул шею, заинтересовавшись. Попросил, не утерпев:
– Может, нам тоже дадите какое-нибудь оружие? Не хотелось бы снова попадать в плен.
Свешников, запихав очередной «рожок» в карман «развески», заверил:
– Не боись, умник, не попадешь. Я тебя сам пристрелю, дабы еще раз вытаскивать не пришлось. Пристрелю, голову отрежу и начальству предъявлю в качестве доказательства. Да, мол, спас ученого из плена, только… только частично. Целиком не удалось, слишком болтливый был.
– Какой вы жестокий, товарищ военный. – Никонов явно принял на веру, заерзал под его взглядом. – Я думал, Москва пошлет подобрее…
Лавров чуть не расхохотался. Пояснил, стараясь успокоить профессора:
– Вы не переживайте, это он так шутит. На самом же деле никто вам оружия не даст, поскольку начнись стрельба – вы только мешать будете.
Профессор не успокоился:
– Но я в армии служил и на полигоне стрелял, знаю, как и что делать. Почему же я вам мешать буду?
Свешников засунул в кармашек последний «рожок» и поморщился:
– На полигоне он стрелял… По неподвижным мишеням любой стрелять сможет. А вот попробуй, умник, порази двигающуюся по кустам и отстреливающуюся образину, которая к тому же не в единственном числе. Что, слабо?
Профессор притих, все поняв. Но тут заговорил Иванов, пытаясь тоже быть полезным:
– Я в тире отлично стрелял и из десяти мишеней выбивал девя…
– Слышь, здоровяк, я тебе сейчас такой тир устрою! – Свешников поднялся, сжимая кулаки. – До самой старости пневматические пукалки будешь со страхом вспоминать! – Оглядев всех освобожденных, он едва ли не прорычал: – Сказано вам – мешать только будете! От вас, образованных, требуется одно: залечь в случае перестрелки и бежать со всех ног в случае отхода. На этом все. Кто не послушается и начнет играть в героя, того даже хоронить не будем, зверье сожрет.
Андронова откатилась от своей позиции, потянула в сторону маскировочный куст. Сообщила:
– Пятого ведут. Вроде целый, даже не хромает.
Лавров поднялся, закончив выбирать автомат, отпихнул ногой остальные. Известил, распихивая «магазины» по карманам:
– Встаем, господа ученые. Пора в путь. Основной отдых будет после рассвета, а сейчас – даже и не думайте о перекурах.
Через минуту в лагерь втолкнули еле живого очкарика. Он шатался, пот тек в три ручья, дыхание вырывалось с хрипами. Следом зашел один из провожатых, заметил Лаврова, подошел к нему и сообщил:
– Уходите быстро. Скоро здесь местных военных полно будет. Товарищ майор привет передавал. Вилла сожжена, от наркоты с лабораторией и следа не осталось.
Не дождавшись ответа, выскользнул из лагеря, и в отдалении лишь негромко зашелестела сухая листва. Все стихло.
Батяня оглядел приведенного с головы до ног, но говорить ничего не стал – расспросы потом. Свешников тоже никак не прореагировал, наверняка сейчас настраивался на долгий переход. Лишь четверо ученых исподлобья рассматривали пятого, но молчали, помня наставления усатого капитана, не пытались как-то выказать свое отношение к бывшему коллеге.
– Наталья, у тебя стимуляторы остались? Этого уколоть бы надо, а то сдохнет после первого же километра.
– Остались.
– Двойной ему сделай. Пусть пар из ушей валит, но дойти должен.
Только что приведенный кое-как сглотнул, с перерывами, загнанно дыша, поднял усталые глаза под запотевшими очками:
– Опять… опять идти?
Андронова ободряюще хлопнула очкарика по спине и достала из своей аптечки стимулятор:
– Не боись, умник, сейчас как птица полетишь. Минуты через две – даже потеть перестанешь.
* * *
…Начинало светать. Батяня, поднявшись на небольшой холм, поросший высокой жесткой травой, оглядел прилегающие джунгли. Не обнаружив ничего подозрительного, дал знак остальным двигаться. Сам же, по-прежнему пристально наблюдая, остался на месте, готовый открыть стрельбу в случае чего и дать возможность своим отступить в укрытие.
Сельва теперь казалась непролазной до жути.
Вдобавок пятеро, не приспособленных к суровым условиям, затормаживали продвижение. Стимуляторы, конечно же, действовали, настроение у освобожденных улучшилось, открыло второе дыхание, но вот… вот брести в темноте и не наталкиваться на препятствия сложно. Все пятеро уже откровенно ныли во весь голос и жаловались на тяжелую судьбу, большое количество коварных корней из-под земли, низко нависшие ветви, стаи москитов и прочие неудобства. Постоянно слышались стоны и вскрики, частенько – глухие удары по стволам деревьев. Скорее всего – лбом…
Ближе к рассвету осталось лишь желание дожить до привала, стимуляторы постепенно прекращали свое действие, идти становилось все труднее и труднее.
Десантники чувствовали себя привычно, не впервой по ночной сельве передвигаться, да и не спотыкались: приборы ночного видения позволяли замечать препятствия. Запасной прибор поначалу дали Малышевой, но тот вскоре вышел из строя – был разбит при неуклюжем падении. Горевать не стали, ни к чему теперь что-то держать про запас, совсем скоро в России окажутся. Мерно двигались вперед, по очереди проверяя сельву на предмет засад или каких-то ловушек, помогали подниматься упавшим, подгоняли отстающих, выискивали наиболее ровные участки для прохода, ну и само собой следили за хищниками – не дело это, вызволить пятерых без потерь из виллы Барона и потерять кого-то в результате нападения голодного зверя.
Свешников теперь не ругался, хотя в начале пути едва до смерти не запугал Меньшикова, обещая ему столько пыток и пинков, что тот верил всему, особенно когда был поднят за шкирку и бесцеремонно перекинут через ручей: идти вброд он побоялся, все выискивал сухое место.
