– Похоже, что у вас строительный бизнес по-прежнему
считается зоной большого риска? – поинтересовался Чхеидзе. Он знал эту
нашумевшую историю из швейцарских газет.
Самойлов испугался. Он подумал, что напрасно вспомнил об
этом решении суда. Такой инвестор, как Чхеидзе, появляется не каждый день. И
вдобавок он был почти своим, понимающим местные трудности и готовый
инвестировать в их строительный бизнес несколько десятков миллионов долларов.
– Я думаю, что решение суда еще могут отменить. У нас в
городе никто не спорит с московской мэрией, – осторожно добавил Альберт
Аркадьевич, – а насчет гостиниц все понятно. »Интурист» тоже давно снесли,
а на его месте сейчас новый пятизвездочный отель построили. И «Минск» скоро
снесут. В общем все старые гостиницы заменяют на новые. Но вы все сами увидите.
Мы заказали вам номер в «Национале», он как раз напротив бывшей «Москвы».
– Это я помню, – улыбнулся Давид Георгиевич, –
рядом было здание Госплана, которое потом передали Государственной думе. Я
ничего не путаю?
– Нет. Все правильно.
– И еще в переходе всегда были старые цыганки, которым я
всегда давал деньги. Одна такая пожилая женщина, кажется, ее звали Виолеттой,
она мне тогда нагадала. Честное слово, не поверите... Она мне нагадала, что я
уеду из города и не буду здесь ровно двенадцать лет. Да, она мне так и сказала.
Двенадцать лет, – растерянно произнес Чхеидзе. Он совсем забыл об этом
случае и только сейчас вспомнил. Двенадцать лет. Какое интересное совпадение.
– Сейчас там тоже бывают цыганки, – сообщил Самойлов.
– Как интересно. Нужно будет спуститься, чтобы их увидеть.
Когда у нас должны начаться переговоры? – поиинтересовался Чхеидзе.
– Через два часа, – сообщил Самойлов, – у вас
будет время отдохнуть и переодеться, если вы захотите. Рядом с вашим люксом два
заказанных номера для вашего секретаря и телохранителя. Если они будут жить
отдельно от вас.
Самойлов видел Лиану, которая выглядела как топ-модель,
готовая выиграть любой конкурс. Высокого роста, с удивительно красивыми
голубыми глазами, всегда тщательно уложенными волосами, одетая в неизменно
элегантные костюмы от Балансиаги, она вызывала восхищение у всех, кто с ней
общался. Чхеидзе это знал и поэтому возил ее с собой по всему миру, оставляя в
своем швейцарском офисе другого секретаря. Оставшейся в Цюрихе Магде было пятьдесят
четыре. Она была педантична, как все немцы, аккуратна, пунктуальна и
исключительно добросовестна. Но не обладала ни внешностью, ни такой грудью, как
у Лианы, и поэтому всегда оставалась дома.
– Они будут жить в своих номерах, – ответил
Чхеидзе, – а можно мне, перед тем как мы поселимся в отеле, спуститься
вниз, в тот самый переход. Мне будет просто интересно посмотреть. Потом у меня
не будет времени.
– Конечно можно. Там сейчас из перехода можно пройти в
большой комплекс под Манежной площадью. Несколько этажей. Магазины, рестораны,
кафе. Если вам интересно...
– Это мне неинтересно, – возразил Давид
Георгиевич, – я хочу только посмотреть, как там, в этом переходе. Может,
встречу свою старую знакомую, которую не видел целых двенадцать лет. Она мне тогда
так точно нагадала. Целых двенадцать лет. Мне казалось, что это вся жизнь. А
все эти годы так быстро пролетели.
– Мы скоро будем на месте, – сообщил Самойлов, –
вы видите, какие автомобильные пробки в городе. Нам еще повезло, что вы
прилетели днем. Если бы вы прилетели вечером, то вы бы увидели, какие заторы у
нас на Ленинградском проспекте при выезде из центра города. Иногда автомобили
стоят по нескольку часов.
– В Швейцарии такого не бывает, – кивнул Чхеидзе. Он
взглянул на затылок своего телохранителя. Вебер почти не понимал русского
языка, зато знал немецкий, французский и итальянский. Одним словом, все языки,
на которых говорили в Швейцарии. И немного понимал английский. Он был бывшим
чемпионом Европы в полусреднем весе по боксу. Однажды ему пришлось применить
свое мастерство, спасая хозяина от разъяренных футбольных английских
болельщиков, которые приняли Чхеидзе за истинного немца, ведь он был одет в
куртку с цветами национального флага Германии и болел за немецкую команду.
Вебер тогда уложил тремя точными ударами трех нападавших и этим остановил
других, дав возможность Давиду Георгиевичу сесть в свою машину. Одним словом,
на него можно было положиться.
Оба автомобиля медленно ехали по Тверской. Они проехали
площадь Маяковского, затем Пушкинскую площадь, мелькнул бывший комплекс
«Известий», памятник поэту. Они спускались вниз, ближе к Кремлю, где находилась
гостиница «Националь». И наконец остановились у отеля. Лиана выпрыгнула с
переднего сиденья второй машины и оказалась рядом с первой, еще до того, как
остальные мужчины успели соориентироваться. Она была сообразительной и
достаточно агрессивной женщиной. Телохранители посыпались из машин. Вебер вышел
из салона автомобиля и открыл перед хозяином дверь.
– Спустимся вниз, в переход, – предложил Чхеидзе, –
а ребята пусть занесут наши вещи в отель. Лиана, посмотри, чтобы там все было в
порядке.
Она кивнула. Двое водителей начали доставать чемоданы.
Самойлов, Вебер и еще двое охранников вместе с Чхеидзе начали спускаться в
переход. Он подумал, что даже не знает, почему вдруг принял такое нелогичное
решение. В переходах были привычные магазины и киоски. Он огляделся. Отсюда
раньше был проход на станцию метро. Сейчас можно было пройти и к помещениям под
Манежной площадью. Как странно, что здесь так много людей, подумал Давид
Георгиевич. И вдруг увидел пожилую цыганку. На ней была большая широкая юбка,
темная кофта, какая-то куртка непонятного цвета и цветастый платок невероятных
размеров, который она набросила на голову, закрывая заодно и половину своей куртки.
Покрашенные хной коричневые пряди волос выбивались из-под платка. От
неожиданности он даже замер, словно его толкнули. Телохранители остановились,
стараясь отсечь от него движущийся поток людей. Вебер недоуменно оглянулся.
– Не может быть, – прошептал Чхеидзе, – спустя
столько лет. Не может быть.
Он шагнул к цыганке, которая уже обратила на него внимание.
Она видела, что его сопровождают сразу несколько человек, и сразу поняла, что
этот неизвестный мужчина обладает властью и деньгами.
– Здравствуй, – сказал Давид Георгиевич, все еще не
веря своим глазам, – как тебя зовут?
– Как назовешь, так и назовут, – улыбнулась цыганка,
показывая свои желто-коричневые зубы, – что тебе нужно, дорогой? Что ты от
меня хочешь?
– Как тебя зовут? – уже более нетерпеливо спросил
Чхеидзе. – Виолеттой?
– Такое у меня имя, родимый. А ты откуда его знаешь? Мы с
тобой разве раньше встречались? И зачем тебе мое имя?
– Виолетта, – задумчиво произнес Давид
Георгиевич, – ты меня не помнишь?
– Нет, родной, не помню. Скажи, зачем пришел, и я, может
быть, вспомню. Что тебе нужно?
– Можешь погадать мне, – предложил Чхеидзе. Он видел,
как на них обращают внимание проходившие люди, некоторые даже останавливались.
Другие замедляли шаг. Двое мощных телохранителей и Вебер отсекали любопытных,
но этим только привлекали внимание.
