– Это еще не вопрос, – сказал Дронго, –
вопрос у меня более конкретный. В день смерти Егора вы вызвали к себе днем
вашего племянника Казбека и попросили его поговорить со своим другом…
По мере того как он говорил, у премьера портилось
настроение.
– Вы хотели предостеречь Егора от связи с замужней
женщиной, которая…
– Достаточно, – прервал его премьер. – Я все
понял. Да, эта женщина была супругой моего друга. И я хотел через своего
племянника предостеречь молодого Богдановского от неприятных последствий,
которые, увы, произошли. Он был немного неуправляемым человеком. И он, конечно,
не послушался Казбека. Даже демонстративно увез ее с собой во время приема. Что
потом случилось, вы знаете. И все узнали. Он почувствовал себя плохо, и она
ночью повезла его в больницу. Она поступила очень благородно, у меня нет слов.
Но ей не нужно было ночью находиться в его квартире. Замужняя женщина ночью
обычно остается в своем доме, рядом с мужем, даже если она известная актриса.
Она оказалась в больнице, и об этом стало известно
журналистам. Все газеты написали об этом сенсационном случае. Мой друг оказался
опозорен. Теперь он разводится с этой женщиной. Зачем нужно было доводить
ситуацию до этого? Нужно было послушать меня и порвать с замужней женщиной. Вы
не считаете, что я прав?
– Наверное, – кивнул Дронго, – но в каждом
отдельном случае необходимо разбираться. А если это любовь? Если они не могли
жить друг без друга?
– Такую любовь у нас иначе называют, – сурово
отрезал премьер, – никто не имеет права встречаться с женой другого
человека. И она не должна себе такого позволять. Если безумно любите друг
друга, то будьте честными людьми, уйдите от своего мужа и от своей жены и
живите вместе. Но только после официальных разводов.
– Вам не кажется, что у вас несколько ортодоксальная
точка зрения? – улыбнулся Дронго.
– У меня единственно правильная точка зрения, –
ответил премьер. – Так в чем был ваш вопрос, я не совсем понял? Или это
была только прелюдия к вопросу?
– Когда вы поручали своему племяннику поговорить с
Егором, чтобы он отказался от встречи с… этой женщиной, знал ли об этом ее
супруг?
В комнате наступило тяжелое молчание. Премьер нахмурился.
Посмотрел куда-то в окно. Постучал пальцами по бумагам, которые лежали перед
ним.
– Трудный вопрос, – честно признался он, –
очень трудный. Вы понимаете, мы с ним знакомы и дружим много лет. И когда у
него такое несчастье… А это ведь настоящее несчастье. Его дочь потребовала,
чтобы он немедленно развелся. Его семья – братья, сестры были очень расстроены.
И все его друзья переживают.
Он снова посмотрел куда-то в сторону:
– Я вам отвечу только потому, что Егора уже нет в живых
и он умер от приступа язвы. Если бы его, не дай бог, убили или произошел бы
несчастный случай, я бы не стал вам говорить. Да, конечно, знал. Все знали, и
мой друг уже догадывался. Поэтому он не поехал в тот вечер на прием к отцу
Егора. И не пришел на похороны. Ему было неприятно, что молодой человек, сын
его знакомых, так непристойно себя ведет. Хотя я согласен, что виновата в этой
ситуации была и супруга нашего друга. Я честно ответил на ваш вопрос. У вас
есть еще какие-нибудь вопросы? Учтите, что мы договаривались на десять минут. У
меня начнется совещание в двенадцать тридцать.
– Все, – поднялся Дронго, – спасибо вам
большое. Извините, что мы вас побеспокоили. И извините за наши вопросы.
– Ничего, – ответил премьер, – я вас понимаю.
О случившемся написали все газеты, конечно, вы хотели узнать правду. Я вас
понимаю, – он пожал им руки и вернулся к столу.
Их самолет должен был вылететь через полтора часа. Они
приехали в аэропорт. Дронго все время молчал. Эдгар смотрел на своего друга,
понимая, что ему необходимо осмыслить происшедшее.
– Значит, все-таки Махметов? – не выдержал Эдгар,
когда они пошли на посадку.
– У меня и так плохое настроение, – мрачно ответил
Дронго, показывая в сторону летного поля, – мне еще предстоит целый час
сидеть в самолете, а ты задаешь такие вопросы. Формально получается, что у нас
остался один подозреваемый – сенатор Махметов. Но я все равно не верю в его
причастность к этому убийству. Не получается. Он отказывается идти на прием и
посылает туда убийцу? Не совсем логично. Ведь его жена на глазах у всех уезжает
с молодым Богдановским. И все понимают, что главный подозреваемый в любом
случае будет муж этой женщины. Тогда зачем сенатору так подставляться?
Наоборот, по логике он должен обязательно присутствовать на приеме, улыбаться своему
сопернику и ждать, пока его отравят. Хотя бы для того, чтобы гарантировать свое
алиби и не пускать свою супругу на эту ночную встречу. Но вместо этого он
отказывается появляться на приеме, чем провоцирует свою жену уехать с Егором.
– Может, он просто был не в состоянии присутствовать на
приеме. Есть люди, которые не умеют притворяться. Тем более когда речь идет об
их собственной жене.
– Он сильный и достаточно жестокий человек. Ведь он
заставил Милу избавиться от их ребенка. Нет. Я думаю, он бы обязательно
приехал, если бы замышлял нечто подобное. Но теперь в любом случае мы просто
обязаны с ним переговорить.
– Как ты себе это представляешь? Приедешь к нему и
спросишь про его супругу?
– Бывшую супругу. Они уже разводятся.
– Она пока его жена. Официально. И он еще публичный
человек, государственный деятель. Неужели ты думаешь, что он станет с тобой
вообще разговаривать на эту тему? Никогда в жизни.
– Правильно. Но я думаю, что, если он непричастен к
этому преступлению, он меня сразу поймет. Я хочу сообщить ему о насильственной
смерти Егора. Он поймет, что так или иначе подозрение может вызвать и его
непонятное поведение.
– Не знаю, может, ты и прав. Но как ты к нему пойдешь?
Придешь и представишься как друг семьи Богдановских? Он и слышать о них не
захочет.
– Тогда придется снова прибегнуть к помощи Николая
Даниловича, – улыбнулся Дронго, – у нас просто нет другого варианта.
Самолет приземлился в четвертом часу дня в аэропорту
Домодедово. Отсюда до центра города нужно было ехать больше часа, а с учетом
московских пробок – вообще неизвестно сколько. Их уже ждал автомобиль с
водителем и Кружковым. Дронго позвонил Кирпичникову. Трубку снова взял Арсений.
– Доброе утро, – весело ответил он, – вы уже
вернулись?
– Здравствуйте, – сказал Дронго, – вы, как
верный оруженосец, всегда на посту? И знаете о всех делах своего шефа?
– Конечно, знаю, – согласился Арсений, – как
вы слетали?
– Неплохо. Вы об этом тоже знаете?
– У меня такая работа, – радостно заявил
Арсений, – сейчас я соединю вас с Николаем Даниловичем.
Через несколько секунд послышался голос Кирпичникова.
