– Этот художник больше здесь не появлялся? –
спросил Дронго.
– Два раза приходил. И даже деньги мне предлагал. Вы
знаете, есть такие мужчины. Им нравится не просто встречаться с женщинами, им
нравится отбивать подруг у своих знакомых, спать с женами своих друзей. С одной
стороны, такие милые, воспитанные, внешне очень спокойные, а с другой – мразь.
Их возбуждает сам факт, что женщина принадлежала другому человеку, а сейчас будет
принадлежать им. Такой тип похотливых мерзавцев. Я ему отказывала. Он даже
пожаловался на меня Малхазову, но тот только рассмеялся. «Здесь ночной клуб, а
не бордель, – сказал он этому художнику. – Хочешь проститутку, звони
в другое место». По-моему, он просто не любит этого художника. Его никто не
любит. Такой гад, о котором знает вся Москва. Вот с ним бы я тоже не пошла и за
пять тысяч долларов.
Дронго хотел еще что-то спросить, но в этот момент открылась
дверь и на пороге появился молодой мужчина лет двадцати пяти. У него было
небритое одутловатое лицо, немного выпученные глаза. Волосы пострижены коротким
ежиком. Большие уши, мясистый нос. Он был одет в серый костюм и серую рубашку
без галстука. Увидев сидящего Дронго, он протянул руку, показывая на него
пальцем. И грозно спросил:
– Кто это такой?
Глава 11
Виола вздрогнула. Она открыла рот, чтобы как-то оправдаться,
попытаться объяснить. Но вошедший незнакомец уже обращался к Дронго:
– Кто ты такой? Кто тебя сюда пустил? Ты разве не
знаешь, что сюда нельзя заходить? Здесь девушки переодеваются.
В коридоре были видны лица двоих охранников. Один из них был
тот самый, который пропустил Дронго по рекомендации неизвестного Шурика. Но он
только молча наблюдал за происходящим. В конце концов, это проблемы самого
клиента разбираться с хозяином клуба.
– Извините, – поднялся Дронго, – но мы,
по-моему, незнакомы. Поэтому давайте лучше на «вы».
– Кто ты такой? – выпучил глаза Алхас Малхазов. На
шее у него висела золотая цепь, на руке были золотые часы «Ролекс». Но особенно
смешно он выглядел в своей дорогой обуви от Зилли. Ботинки были бордового цвета
и вытянутые, как у менестрелей. При этом ножка у Малхазова была маленькая, не
больше сорокового размера, хотя сам он был достаточно крупный мужчина. Но рядом
с высоким Дронго он казался даже мельче обычного – когда гость поднялся,
Малхазов едва доставал ему до подбородка.
– Он из милиции, – быстро вставила Виола, –
приходил насчет моей поездки в Турцию.
– Почему меня не позвала? Из какой он милиции? – недовольно
спросил Малхазов. – Пусть покажет удостоверение. И меня никто не
предупреждал. Уже совсем обнаглели, лезут в клуб без моего разрешения. Я
позвоню вашему начальнику управления, чтобы он тебя выгнал. Давай
удостоверение, чтобы я знал, на кого жаловаться.
– У меня нет с собой удостоверения.
– Боишься, – улыбнулся Малхазов, – конечно,
боишься. Сразу в штаны напустил. Думаешь, я тебя не найду. Твою морду я уже
запомнил. И завтра приеду к начальнику вашего управления: скажу, что у меня был
такой высокий мужик лет сорока пяти. И ты, по-моему, не русский. Может, ты
грузин или азербайджанец?
– У вас вход в клуб по национальному признаку? –
уточнил Дронго.
Виола сжала губы, чтобы не рассмеяться. Алхас недовольно на
него покосился:
– Еще шутишь. Ты у нас шутник, значит. Ничего, завтра я
тоже буду шутить. Ты у меня вылетишь с работы как пробка. Расскажу, как ты к
девочкам по вечерам заходишь, и тебя выгонят. И еще погоны снимут. Придешь ко
мне охранником устраиваться. Они у меня как раз в два раза больше ваших
офицеров получают, – он рассмеялся.
– Зачем сразу угрожать? – мягко спросил
Дронго. – Можно было войти и нормально представиться, поговорить,
спросить. А вы сразу начали с угроз.
– С вами иначе нельзя, – махнул короткой рукой
Алхас. – А ты больше никого сюда не пускай, – повернулся он к
Виоле. – Все. Закрыли твое дело. Больше в Турцию не поедешь. Не нужно об
этом вспоминать. А этот тип пусть убирается, пока мы его не выбросили отсюда.
Здоровее будет. И не смей больше к нам в клуб заходить. Ты у нас здесь персона
нон грата.
Ему понравилось это выражение, и он снова улыбнулся.
Присутствие двух охранников в коридоре придавало ему уверенности. И от сознания
собственной силы и безнаказанности он наглел еще больше. Дронго взглянул на
дверь. Достаточно крепкая дверь. И замок. Они так просто его не вышибут. Он
шагнул ближе к дверям.
– Чеши отсюда, – посоветовал Малхазов, решив, что
этот офицер просто его боится, – и не думай, что я тебя не найду. У тебя
такое запоминающееся лицо!
– Я уже начинаю бояться за свое будущее, –
пробормотал Дронго.
Малхазов усмехнулся. Махнул рукой:
– Иди отсюда, пока я добрый.
Дронго повернулся. И вдруг резким, точным движением
захлопнул дверь, закрыл ее на замок. Повернувшись, он схватил несчастного
хозяина клуба за горло. Тот даже не успел дернуться.
– Теперь быстро и без глупостей, – посоветовал
Дронго, – отвечаешь на мои вопросы. Одно лишнее слово или звук – и я тебя
просто придушу.
Не ожидавший подобного нападения, Алхас Малхазов словно впал
в некий ступор. Он никак не мог предполагать, что обычный офицер милиции
способен на такое. Оставшиеся в коридоре охранники тоже не понимали, что им
следует делать. С одной стороны, перед ними захлопнули дверь и, возможно, нужно
было ее ломать, чтобы прийти на помощь своему шефу, а с другой – они слишком
хорошо знали, что, когда перед ними закрывают дверь, это означает, что хозяин и
его гость желают остаться одни, чтобы договориться немного иначе. Они не
сомневались, что сейчас как раз тот самый случай и пришедший офицер получит
свой конверт от самого хозяина клуба. Поэтому они, переглянувшись, терпеливо
ждали команды. К тому же из-за закрытой двери не доносилось никаких звуков.
– Что вам нужно? – прохрипел Малхазов. Оставшись
один, он сразу перешел на «вы», забыв о своих угрозах.
– Зачем ты отправил ее в Турцию? Только не лги, я все
равно узнаю правду. Быстрее. Зачем?
Малхазов покосился на Виолу:
– Что она вам сказала?
– Отвечай, иначе я тебя просто придушу.
– У нас все девочки ездят…
– Эту сказку расскажешь своим сотрудникам. Зачем ты ее
отослал? Ведь ты знал, что друг твоего старшего брата, Егор Богдановский, хотел
ее вытащить отсюда. Почему ты ее отослал? Быстро. Правду. Только правду…
– Он… она… Отпусти…
– У меня мало времени. Говори…
– Она… Он хотел ее отсюда забрать. Отпусти меня, я
задыхаюсь. Он хотел ее забрать. А другие не хотели. Мне предложили деньги…
Сказали, чтобы я послал ее с другими в Турцию. А когда она вернется,
Богдановский уже забудет про нее.
