– Я вас слушаю, – ответил Кирпичников. Голос у
него был сильный. Так обычно разговаривают люди, привыкшие отдавать указания.
– Добрый день. Мне дали ваш телефон, чтобы я вам
перезвонил.
– Вы… тот самый… – замялся Кирпичников.
– Меня обычно называют Дронго, – представился он.
– Да, мне говорили. Господин… Дронго, я хочу с вами
встретиться. У меня к вам очень важное и неотложное дело. Когда мы можем
увидеться?
– Я сейчас не в Москве. Я нахожусь в Европе…
Он никогда не говорил, где именно он находится и где живет
его семья. Это было для него абсолютным табу. Но, похоже, это обстоятельство не
очень смущало Кирпичникова.
– Нам нужно срочно увидеться, – упрямо повторил
сенатор, – и мне абсолютно все равно, где вы. В какой точке Европы. Чтобы
вас не утруждать, я готов сам прилететь к вам. Только скажите, куда, и я завтра
с вами вcтречусь.
– Это так важно?
– Исключительно важно. Куда мне прилететь? Только
назовите город и место. У меня к вам не телефонный разговор.
– Куда вам удобнее прилететь?
– Нам все равно. Мы можем быть завтра в Риме или в
Милане.
Дронго задумался. Вызывать в Рим своего собеседника он не
хотел. Достаточно и того, что тот знает, где его искать. Куда еще в Италии есть
самолеты из Москвы, чтобы сенатору было удобнее? Кроме Рима – в Милан и
Венецию. До Милана можно добраться скорым поездом. Так будет удобнее для них
обоих.
– Завтра днем в Милане, – предложил Дронго, –
часам к четырем. Успеете?
– Обязательно. Я обычно снимаю номер в отеле «Принц
Савойский». Может быть, там и встретимся? Я могу заказать два номера, если вы
тоже решите там остаться.
– Нет, – возразил Дронго, – это
необязательно. Достаточно будет, если вы там завтра будете меня ждать.
– Обязательно. Отель легко найти. Он находится на
площади Республики.
– Я знаю этот отель в Милане.
– Тогда до завтра. Спасибо, что вы согласились на эту
встречу. Уверяю вас, что у меня будет к вам деловое и очень выгодное
предложение. До свидания.
– До свидания, – Дронго положил телефон на столик
рядом с собой и задумался. Если Эдгар прав, то вполне возможно, что господин
Кирпичников под влиянием своей супруги или своего тестя хочет выяснить причину
неожиданной смерти родственника. И тогда нужно попытаться до завтра навести все
необходимые справки. Нужно будет поискать в Интернете и поднять подшивку
центральных российских газет. Они наверняка писали о неожиданной смерти сына
олигарха.
Он даже не подозревал, что уже завтра начнется его новое
расследование, которое приведет к неожиданным результатам. В этот вечер он был
оживленным и веселым. Джил обратила на это внимание, но он не стал ей ничего
объяснять. И лишь утром, когда он заказал себе билет на скорый поезд в Милан,
она поняла, что он снова собирается уехать. Но она знала, что пытаться
остановить его бессмысленно. Он взял обратный билет на вечерний рейс и твердо
пообещал вечером вернуться.
Ровно в четыре часа дня он вошел в просторный холл
известного отеля. И сразу обратил внимание на семейную пару, сидевшую в глубине
холла. Кирпичников вальяжно расселся в кожаном кресле, рядом расположилась
ухоженная женщина лет тридцати пяти. Немного в стороне находился помощник
Кирпичникова, который прилетел сюда вместе с ними. Увидев подходившего Дронго,
сенатор поднялся и крепко пожал руку гостю. Он был чуть выше среднего роста,
полноватый, грузный, с несколько отекшим лицом и светлыми глазами. Волосы у
него были темные, тронутые сединой на висках. На сенаторе были светлый костюм и
белая сорочка без галстука. Сидевшая рядом женщина была одета в легкий брючный
костюм бежевого цвета. «Эскада», узнал известную фирму Дронго. В руках у нее
была сумочка от Луи Виттона. Такие сумочки с известным логотипом обычно стоили
от полутора тысяч долларов. У нее было вытянутое, немного асимметричное лицо.
Тонкие губы, карие глаза, прямой нос. Она была коротко пострижена, но все равно
было заметно, что она уже успела познакомиться с мастерством пластического
хирурга, немного укоротив свой нос и убрав морщины вокруг глаз.
Помощник, увидев, как Кирпичников и гость обменялись
рукопожатиями, быстро направился к кабине лифта, показывая дорогу. Это был
сравнительно молодой человек, лет тридцати пяти. У него были светло-коричневые
глаза, рыжие зализанные назад волосы, опущенный кончик длинного носа и заостренный
подбородок. Он все время улыбался гостю, словно радовался его появлению больше,
чем его хозяева.
– Спасибо, что согласились со мной встретиться, –
немного растроганно произнес сенатор, – пройдемте ко мне в номер и там
поговорим. Позвольте вам представить мою супругу. Наталья Кирпичникова.
Женщина протянула руку. У нее была тонкая, изящная кисть. И
холодная ладонь. Дронго никогда не протягивал первым руку женщинам. Сказывался
его восточный менталитет. И хотя в Америке или в Европе подобное поведение
считалось почти предосудительным, учитывая жесткие требования феминисток насчет
равноправия полов, он по-прежнему считал, что инициатива должна исходить от его
собеседниц. Возможно, он был несколько старомоден, но меняться ему уже не
хотелось.
Кирпичников снял самый большой сюит, так называемый
президентский номер, в котором был даже собственный бассейн. Они устроились в
большой гостиной, отделанной красным шелком. Тяжелые гардины, мебель ручной
работы и глубокие кресла из красной кожи. В этом номере обычно останавливались
коронованные особы, арабские шейхи и крупные российские бизнесмены. Хотя
справедливости ради стоит сказать, что в этом номере жили не только российские,
но и казахстанские, украинские, грузинские миллионеры.
Они уселись в кресла, и сенатор протянул коробку с дорогими
кубинскими сигарами. Дронго покачал головой. Он никогда в жизни не курил.
Сенатор взял сигару, ловко ее обрезал. Его супруга достала из сумочки тонкую
пачку легких сигарет. Помощник возник у них за спиной, щелкнул зажигалкой.
Очевидно, сюда не хотели пускать официантов и служащих отеля.
– Давай узнаем у нашего гостя, что он хочет пить,
Арсений, – предложил Кирпичников, – и, конечно, у Натальи
Аристарховны.
Арсений взглянул сначала на хозяйку:
– Что желаете?
– Как обычно, – коротко приказала Наталья.
– Воду без газа, – попросил Дронго.
– А мне джин с тоником, – приказал Кирпичников.
Арсений кивнул и почти бесшумно исчез за дверью. Сенатор
раскурил сигару.
– Я давно хотел с вами встретиться, – признался
он, – но мне говорили, что вы очень занятой человек и крайне неохотно
идете на контакты.
– Мне просто не нравится тратить время на ненужные
разговоры, – признался Дронго, – наша жизнь так коротка, а неприятные
собеседники отнимают у нас минуты драгоценного времени. Кажется, Эйзенхауэр
говорил, что, если вы хотите быть счастливым, нужно ни одной секунды не думать
о людях, которые вам неприятны. И тем более не стоит тратить на них свое время.
