– В каком смысле? – не понял Эдгар.
– Какой у него кабинет, где он находится, насколько
далеко от кабинетов руководства компании, каков штат его сотрудников, его персональные
права и обязанности, как он вообще себя чувствует в этой фирме. В общем, нам
нужно обязательно побывать у него в гостях.
– Понятно, – немного обиженно сказал
Вейдеманис, – у тебя всегда свои веские причины. Между прочим, когда я
позвонил Босенко, он был очень удивлен. Не понимает, почему мы решили
встретиться с ним в их офисе. Его уже предупреждали о твоем возможном визите.
Наталья Кирпичникова посоветовалась с ним, прежде чем обратиться к тебе.
Поэтому он готов нас принять. Но он предупредил, что глава компании ничего не
знает о нашем расследовании.
– Об этом я помню, – ответил Дронго, – и это
сильно мешает. Рано или поздно нам все равно нужно будет поговорить с отцом
погибшего.
У здания компании их уже ждал сотрудник службы безопасности.
Здесь был четкий, почти военный порядок. У них взяли паспорта, оформили
пропуска, потом провели в западное крыло здания, откуда уходили высотные лифты
на последние этажи. На двадцать первом этаже находились кабинеты президента
компании, председателя совета директоров и нескольких вице-президентов. На
двадцатом располагались кабинеты еще двух вице-президентов и самого Босенко.
Увидев, куда они поднялись, Дронго одобрительно кивнул, словно его радовало,
что кабинет руководителя службы безопасности компании расположен так высоко.
В приемной сидела женщина лет сорока. Она поднялась,
приветствуя гостей. Сопровождавший их охранник открыл дверь, предлагая им войти
в кабинет. Это был строгий кабинет метров на пятьдесят. Функциональный и
удобный. Без всяких излишеств. Большой просторный стол. Несколько телефонов. С
правой стороны от входа была установлена большая панель, разделенная на восемь
частей. Телевизоры показывали обстановку внизу, в холле и перед зданием.
Очевидно, службы безопасности дублировали наблюдающие камеры в кабинете своего
шефа. Босенко оказался мужчиной лет шестидесяти. Сухопарый, подтянутый,
невысокого роста, с глубоко посаженными глазами, редкими темными волосами. Он
энергично пожал руки обоим гостям, приглашая их за стол. Сам сел напротив, как
бы давая понять, что считает гостей равными коллегами.
– Я много о вас слышал, – сообщил Босенко, очень
громко выговаривая слова, словно адресовался к большой аудитории, – это я
предложил Наталье Аристарховне обратиться именно к вам. Среди профессионалов у
вас очень высокий рейтинг. Говорят, вы умеете творить чудеса.
– Спасибо, – кивнул Дронго, – вы можете мне
сказать, как это могло случиться? Ведь ваши люди наверняка работали на том
приеме.
– Да, – мрачно ответил Босенко, – мы уже все
проверяли, но не нашли никаких следов. Уже на следующий день вымыли все
стаканы, выбросили всю еду, все напитки. Но никто больше не отравился. Ни один
человек. Мы внимательно просматривали пленку, пытались определить, кто мог
подойти к бокалу младшего Богдановского. Но ничего подозрительного не
обнаружили. Самое неприятное, что я отвечал за безопасность этого приема. И
получается – именно я виноват в том, что произошло. Я подал рапорт об
увольнении, но Аристарх Павлович его отклонил…
– Вы работаете вместе уже много лет?
– Именно поэтому. Уже пятнадцать лет. Я знал Егора еще
мальчишкой. И тоже не поверил в эту непонятную язву. Наталья Аристарховна
посоветовалась со мной, и мы решили тайком от ее отца провести эксгумацию.
Когда наши подозрения подтвердились, я хотел передать все материалы в
прокуратуру. Но я понимаю, что они ничего не найдут. Прошло слишком много
времени. А обнародование результатов экспертизы неизбежно вызовет неприятный
скандал. Это ударит и по репутации компании, и по здоровью самого Аристарха
Павловича. Плюс некоторые интимные обстоятельства, о которых никто не должен
знать. Насколько мне известно, вам уже сообщили, кто именно был с Егором в ту
ночь. Обнародование подобной информации могло бы повредить имиджу семьи
Богдановских и вызвать понятный скандал. Поэтому мы приняли решение пригласить
такого опытного специалиста, как вы.
– Вы работали в Комитете государственной
безопасности? – уточнил Дронго.
– Да, – кивнул Босенко, – я ушел в девяносто
первом, сразу после августовских событий. Мне тогда было сорок семь. И я очень
благодарен Аристарху Павловичу, который взял меня на работу в компанию и не
позволил моей семье умереть с голоду. Поэтому я их вечный должник. И я сделаю
все, чтобы найти убийцу, и сам перегрызу ему горло, если понадобится. Я любил
Егора как сына и никогда себе не прощу его убийства.
– Кем именно вы работали? – спросил Дронго. –
В каком отделе и в каком управлении?
– Это имеет отношение к вашему расследованию? –
удивился Босенко.
– Мне интересно знать, какой у вас опыт, – пояснил
Дронго.
– Я работал в Шестом управлении КГБ СССР, –
пояснил Босенко, – если вы помните, чем именно оно занималось.
– Помню. Экономическая контрразведка и промышленная
безопасность. Вы и сейчас работаете по прежнему профилю. Получается, что вы уже
много лет занимаетесь охраной промышленных секретов.
Босенко улыбнулся:
– Аристарх Павлович тоже говорил мне об этом, когда
приглашал на работу.
– Пятнадцать лет, – вспомнил Дронго, – вы
должны быть в курсе всех секретов этой семьи. Судя по вашему кабинету,
расположенному на двадцатом этаже, рядом с кабинетами вице-президентов, вы
занимаете в компании довольно видное положение.
– Мы создавали эту компанию с нуля, – сказал
Босенко, – но я могу всего лишь охранять секреты фирмы. Расследование
преступлений не моя стезя, для этого нужно иметь другие навыки.
– Согласен. Но вы можете помочь мне. Кто и зачем мог
убить младшего Богдановского? Или захотеть его убить?
– Если бы я знал, то нам не пришлось бы обращаться к
вам за помощью, – прямо ответил Босенко.
Вошла его секретарь.
– Чай, кофе? – спросила она.
– Чай, – попросил Дронго.
– Кофе, – ответил Эдгар.
– Мне тоже кофе, – согласился Босенко, переходя на
нормальный тон.
– Зеленый или черный? – уточнила секретарь Дронго.
– Можно зеленый, – согласился он.
Она вышла из кабинета.
– У вас нет списка подозреваемых? – спросил Дронго
у хозяина кабинета.
– Четыреста человек, – напомнил Босенко, – и
почти всех я лично знаю много лет. Известные политики, депутаты, два министра,
художники, писатели, журналисты, бизнесмены, актеры. Всех понемногу. Но
подозреваемых не было. Иначе я бы сам стал «разрабатывать» такого человека.
– Вы знали, с кем именно встречался Егор Богдановский?
– Если вы спрашиваете про эту актрису, то знал. В
квартире Егора мы установили камеру. Только для страховки. На всякий случай.
