— Я не имею счастья знать донну Ульму, — возразил рыцарь, который при ближайшем рассмотрении оказался еще крупнее, чем показалось мне издали. — Но я — рыцарь Гвидо также готов доказать вам делом, а не словом свою правоту!
— Благородные доны, — вмешался я, ощущая, что если рыцарей не разнять, то очередная остановка нам обеспечена. — А нельзя ли обойтись в этом споре словами?
— Невозможно, — вскричали оба рыцаря в один голос, хотя бы в этом проявив солидарность.
— А можно ли мне узнать о причине вашего спора?
Рыцари переглянулись, Альберт кивнул.
— Мы поспорили, — начал дон Гвидо. — Как вы, может быть, могли слышать, о том, какая из двух названных благородных особ самая прекрасная на свете. Я уверял моего молодого собрата, что нет прекрасней на земле, чем донна Энабелла, моя невеста.
— А я уверял моего почтенного оппонента в том, что самая прекрасная дама в мире — моя мать, донна Упьма!
— Как! — вскричал дон Гвидо. — Вы говорили о матери?
Альберт кивнул.
— К сожалению, ее уже нет в этом мире, она погибла, когда я был еще совсем младенцем, но я видел много раз ее изображение на портрете, и, уверяю вас, она была столько же прекрасна, как сама Небесная Покровительница!
— В таком случае, — серьезно сказал Гвидо. — Я соглашусь с вами. Нет ничего более святого, чем любовь к породившим тебя! Я более не настаиваю на своих притязаниях.
Дон Альберт повеселел.
— А вы благородный человек, дон Гвидо! Я рад, что судьба свела меня с вами!
— Я столь же рад этому, как и вы! Позвольте спросить, я давно уже заметил, а что это приторочено к седлу вашего коня?
— Это кусок шкуры дракона! — гордо ответил Альберт. — Мы сегодня его победили.
Дон Гвидо расстроился.
— Не везет мне! Я как раз ехал сюда, чтобы сразиться с ним. Слухи о драконе распространились далеко от этих мест. Я ехал без отдыха четыре дня, как жаль…
— Если бы мы знали, что вы спешите сюда, мы бы непременно вас дождались, — благородно ответил Альберт, а я порадовался тому, что мы до этого дня и не подозревали о существовании дона Гвидо. — Но могу вас утешить, дракон был об одну голову! Трехголовые нынче, говорят, почти не встречаются…
— Да, — подтвердил Гвидо. — Трехголовых мало осталось на свете, всех повывели. Я лишь однажды на своем веку встречал такого, и то это знаменательное событие произошло со мной много лет назад, когда я служил оруженосцем у сиятельного дона Хозе и еще не носил усов. А не слыхали ли вы, нет ли здесь других чудовищ? Мне бы не хотелось, чтобы тот путь, который я проделал, пропал впустую.
Альберт печально покачал головой.
— Мне очень жаль, благородный дон, но мы ни о чем таком не слышали. Нам самим за всю дорогу попалась лишь кучка наемников, коих мы имели удовольствие уничтожить, да банда лесных людей, но о тех и говорить не стоит, слишком незначительные они были…
Дон Гвидо застонал.
— О, горе мне, я столько пропустил, что теперь никогда себе этого не прощу! Наемника убить — достойное дело для любого благородного человека, не люди они, а сущие звери — хитрые и всегда в стае! Я охочусь на них временами, но давно уже избегают они меня. Да и на лесных людей поглядел бы с удовольствием, хотя этих даже жаль, все налоги непомерные да жизнь беспросветная… я давно не был в этих краях, но наслышан был и из земель дальних о зверствах и бесчинствах новых властителей…
К нам степенно приблизился мастер Нак, неторопливо понукающий свою лошадку, и, бросив на дона Гвидо один-единственный взгляд, мгновенно оценил ситуацию.
— О, извините меня, благородный рыцарь, я совсем позабыл о правилах вежливости. Дон Ярый — наш добрый друг, мастер Нак — мой учитель, а мое имя — дон Альберт.
— Дон Гвидо, странствующий рыцарь.
— И давно вы странствуете? — спросил Нак.
— Уже пятнадцать лет, а может, и немного больше, сбился со счета. Я пустился в странствие сразу, как кончилась война и Королевства стали владеть этими землями. Не было мне там места отныне. И ушел я…
— Вы, наверное, много где побывали? — заинтересовался Альберт.
Гвидо покивал готовой.
— Много стран я посетил, много дел совершил, но так и не нашел смерть свою, хотя и искал ее где только можно…
Черт! Рыцарь с суицидальными наклонностями — только такого знакомого нам и не хватало для полного счастья. Альберт, однако, отнесся к словам Гвидо с величайшим вниманием.
— Зачем же вы ищете смерти? Вы хотите искупления? Вы совершили какой-то грех и не можете себя простить?
— Точно так, мой молодой друг, я совершил страшный грех. Я должен был командовать обороной Герона, но странный недуг поразил меня, и я долгую неделю не мог встать на ноги. Когда я выздоровел, все уже было кончено. Герон пал, и большая часть его защитников погибла. Я хотел было броситься на меч, но подумал, что, быть может, еще смогу послужить своему государю. Потом я узнал, что король убит, а его жена и сын пропали без вести и, вероятно, тоже погибли, и сердце мое почти перестало биться. Я пустился в странствие и вот впервые за многие годы решил вернуться в родные края. Жизнь моя давно уже никому не нужна, так, может быть, я смогу хотя бы достойно умереть, чтобы не стыдно было предстать пред светлым ликом Покровительницы.
— Я уверен, — воскликнул Альберт. — Вы сможете! Я постараюсь хотя бы на время развеять печаль вашу. Не хотите ли помериться силой? Мы могли бы преломить наши копья и возрадоваться благородному поединку!
Дон Гвидо задумался.
— Неплохая мысль, мой друг. Я давно уже не встречал достойного противника, а вы, несомненно, кажетесь мне таковым!
Альберт зарделся.
— Но, — озадачился вдруг Гвидо. — Я вижу, что копье ваше не предназначено для турнира, а лишь только для боя!
— Да, — согласился Альберт. — Я поразил им дракона точно в глаз!
Гвидо, вновь вспомнив о драконе, лишь тяжко вздохнул.
— Тогда мы не сможем помериться силой на копьях, мое, как вы видите, тоже боевое, и, боюсь, никакая защита не сможет уберечь нас от повреждений.
— Вы правы, — Альберт огорчился. — И мечи наши не предназначены для подобных забав, а ранить вас, друг мой, я вовсе не желаю…
Мне пришла в голову одна идея.
— Благородный дон Гвидо, позволите ли спросить, в какую сторону вы держите свой путь?
— Это не секрет, — ответил рыцарь. — Я и сам не знаю. Еду куда глаза глядят. Я только что пересек Степь и, наверное, двинусь в глубь страны.
— А цель нашего пути — Ольстин. Вы бывали там?
— Бывал, — кивнул Гвидо. — Маленький городок, но место для подвига есть везде!
— Так вот, — продолжил я. — У меня есть предложение: если вы согласитесь поехать с нами, то, я просто уверен, мы повстречаем еще много опасностей в пути. Тогда и вы, и дон Альберт сможете показать всем ваши силы, а мы с мастером Наком выступим в роли судей и решим, кто проявил себя отважнее!
