Странный он был человек, Иван по кличке Трактор. Чем он занимался раньше, кем работал? Откуда знал столь многое? Когда-нибудь, при более подходящей ситуации, нужно будет задать ему множество вопросов. Хотя так ли важны те ответы, что он мог бы дать? Все изменилось, и то, что раньше было значимым, сейчас таким не является. А не ответит — что ж, любой имеет право на личную тайну.
Иван нажал на только ему видимые выступы в стене и толкнул неприметную дверцу, полностью сливавшуюся с обоями. За дверцей оказалась узкая винтовая лестница, ведущая вниз.
Было темно. Иван, недолго думая, заглянул в одну из комнат и соорудил из подручных средств простенький факел.
— Ну вот, так-то лучше.
Лестница привела нас в тесный коридор с обшарпанными стенами и несколькими дверьми по обе его стороны.
— Специально стены тут не белили — бедность свою показать, если сунется кто… а подвал сделали полностью бронированным — ни снизу не подкопаться, ни сверху не пробить. Попасть сюда могли только два человека. Даже строителей умертвили, царями древними себя возомнили. А толку? Все равно мы здесь… Так, что тут у нас? — Трактор приоткрывал одну дверь за другой и тут же их закрывал. — Валюта, рубли, все не то. Бумага уже не годится. Ага, вот здесь!
Очередная комнатка его удовлетворила, хотя на вид была похожа на карцер. Маленькая, совершенно пустая, с голыми грязными стенами и холодным бетонным полом.
Ивана это не смутило. Он ткнул в очередной выступ в стене, и часть пола расступилась, открыв бронированную дверцу сейфа.
— Видишь, как все устроено, — похвастался Трактор, будто сам тут все сооружал. Впрочем, может, так оно и было. — Сейф вмонтирован в пол, чтобы его вынести целиком, нужно разобрать дом вплоть до фундамента. А если его открыть, даже просто так — срабатывает такая уйма всяческих охранных систем, что страшно представить. К счастью для нас, все коды, пароли и явки я знаю, и, что самое главное, все здесь устроено по желанию бывших владельцев. А они не очень-то любили современные электронные игрушки. Так что тут сплошная механика. А значит, все должно работать, как положено. Сейчас и проверим…
Иван улыбнулся и что-то начал делать с сейфом. Его широкая спина закрывала мне обзор почти полностью, но через минутку что-то щелкнуло, Иван потянул дверцу на себя, и сейф распахнулся.
— Отлично! Давай сумку, вот наша сегодняшняя добыча!
Он стал доставать одну за другой небольшие металлические коробочки, раскрывать их не глядя и ссыпать содержимое в подставленный мной рюкзак. Даже при таком тусклом свете я различил десятки, если не сотни всевозможных колечек, брошек, сережек, цепочек, безжалостно смешанных Иваном в одну очень драгоценную кучу.
— Такого ты ни в какой ювелирном магазине не увидишь! Даже Дамиани счел бы за честь выложить на своих витринах хотя бы часть всего этого, — похвастался Иван. — Тут только лучшее, самое ценное, самое дорогое. То, что даже продать было бы жалко! А нам вот не жалко, — он откинул далеко в сторону очередную опустевшую коробочку. — Мы продадим, если надо! Или проедим… Чую, наступит скоро эра натурального обмена…
Когда с последней коробочкой было покончено, рюкзак был заполнен где-то наполовину. Я с некоторым трудом приподнял его. Лишь бы не порвался!
— Ну вот, видишь, как хорошо все получилось. Будет возможность, еще разок сюда заглянем, тут имеется и комнатка с золотыми брусочками. Хотя и этого нам хватит на первое время!
Я с ним был полностью согласен. По самым скромным прикидкам, то, чем мы заполнили мой рюкзак, стоило миллионы долларов. И все это хранилось здесь — в странном старом доме, в пустой облезлой комнате.
— Ну все, — подытожил Иван. — Теперь обратно в путь-дорогу. Если так же удачно вернемся, то будем считать, что день удался.
Нам не повезло.
На улице нас уже ждали.
Зеленые, не меньше десятка. Они полукругом стояли напротив выхода из дома и ждали. Ждали нас.
Они не торопились, не нападали. Просто стояли и смотрели. И ждали. Дождались.
Наверное, так выглядит смерть, когда дает возможность разглядеть себя внимательно.
Местные зеленые были еще крупнее тех, с которыми я повстречался неделю назад. От старой, человеческой одежды у них уже ничего не осталось, только бедра были обмотаны какими-то тряпками. Здоровенные, каждый под два метра ростом, а многие и выше. Руки их словно неестественно удлинились и свисали до колен, бугрясь чудовищными мускулами. Волос на голове не было ни у одного — совершенно гладкие, лысые черепа и длинные, острые клыки…
Мне стало страшно. Я замер на месте, рюкзак выпал на землю из моих ослабевших рук.
Иван, вышедший следом за мной, дернулся было обратно в здание, но изнутри дома донеслось негромкое рычание. Прятаться было негде. Зеленые, очевидно, приникли в дом через крышу, воспользовавшись помощью Трактора, поневоле показавшего им путь. Скорее всего, они следили за нами уже давно и теперь вправе были растянуть удовольствие от удачной охоты.
Зеленые словно ждали чего-то еще, стояли молча, не нападали.
— Ну что, друг мой Ярик. Пробил последний час?
Трактор неспешным движением вытащил меч.
— Похоже, пробил, — согласился я, стараясь усмирить предательскую дрожь в коленях.
— Хреновый это час, — констатировал Иван. — Не думал, что умру вот так. Еще ведь и сожрут потом…
— Сожрут, — я кивнул.
— Ну что, будем прощаться? Извини, если что не так было.
— И ты извини.
— Ну вот и простились. Постарайся завалить хотя бы одного. Лучше двух. Сделаем доброе дело напоследок!
Я протянул руку за плечо и плавным движением вынул меч из притороченных за спиной ножен.
И тогда зеленые напали.
Разом, одновременно. Два десятка огромных тел бросились на нас, двигаясь с нечеловеческой скоростью.
Последнее, о чем я успел подумать: вряд ли нам удастся уничтожить хотя бы одну тварь. Краткий миг сожаления.
А потом… что-то произошло.
Я еще успел услышать яростный крик бросившегося навстречу тварям Ивана. Успел окончательно осознать — все, это смерть.
И в этот момент мое сознание взорвалось изнутри. Мысли перестали существовать, остались одни инстинкты.
Я исчез и тут же вновь появился, но это был уже другой я.
Время остановилось, все вокруг стало медлительным, тягучим. Все, кроме меня.
Тело, словно само по себе, перемещалось то вперед, то назад, то влево, то вправо, меч поднимался и опускался десятки раз. Сознание даже не пыталось фиксировать происходящее, оно просто делало свою работу: замечало, заставляло тело уворачиваться, приседать, подпрыгивать, делать немыслимые пируэты, рвать, бить и даже грызть.
Я был сразу везде. Я не знал пощады, не знал жалости, и мне не было противно.
