Я проверил свой мозг — не появилось ли там новых озарений относительно Леса Сент-Пьера и Джули Кирнс, — ничего там не обнаружил, поднялся на ноги и стряхнул пыль с джинсов. Вернувшись к своему «ФВ», я запер в нем Задницу вместе с новой порцией фисташек и кружкой воды.
На противоположной стороне Гваделупы я заметил телефон-автомат и направился к нему.
Когда я набрал номер собственного телефона, голос Чико Маркса
[37]
сказал:
— О, брода,
[38]
у тебя полно сообщений.
Звонила Кэролайн Смит, чтобы отменить нашу встречу в выходные, сказала, что получила задание на студии и ей придется уехать из города. Я не уловил в ее голосе особых сожалений. Профессор Митчелл из университета Сан-Антонио просил принести резюме и прочие документы, когда я приеду на собеседование в субботу.
Эрейни напомнила мне, что на следующей неделе я должен сообщить ей, намерен ли я вернуться к работе и не смогу ли несколько часов посидеть с Джемом завтра вечером. Он будет очень рад. В качестве фона Джем во всю мощь своих легких исполнял песню динозавра Барни.
[39]
Следующий звонок я сделал за чужой счет — Джину Шефферу из отдела убийств полицейского департамента Сан-Антонио. Я выбрал самый дорогостоящий вариант — через оператора. Как всегда, Шеффер воспринял это с достоинством.
— Какая привилегия, — заявил он. — Я должен платить деньги за разговор с тобой.
— Нам следует создать союз любителей таких звонков. Вы, я и Ральф Аргуэлло.
— Иди в жопу, Наварр.
Ральф Аргуэлло был одним из моих друзей, имевших дурную репутацию. Я совершил ошибку, познакомив Аргуэлло с Шеффером, рассчитывая, что они помогут друг другу в расследовании убийства в Вест-Сайде. У нас возникли проблемы, как только Аргуэлло предложил денежную награду за все, что детектив пришлет в магазины Ральфа из сейфа вещественных доказательств полиции Сан-Антонио. После этого разговора между ними не осталось даже намека на теплые чувства.
— Полагаю, у тебя серьезная причина для звонка, — сказал Шеффер.
— Джули Кирнс.
Светофор на перекрестке Гваделупы переключился. В сумерках лица переходящих улицу студентов стали неразличимы.
— Шеффер?
— Я помню, скрипачка. Я полагал, что у тебя хватит ума не ввязываться в это дело.
— Мне просто любопытно, что вам удалось найти.
Он колебался, пытаясь решить, если он сейчас повесит трубку, убедит ли это меня оставить дело. Видимо, Шеффер пришел к выводу, что так просто ему от меня не отделаться.
— Мы ничего не нашли. Чистая работа профессионала; в это время в здании находится всего несколько охранников, но никто из них ничего не видел. Стреляли из мощной винтовки. Оружие не обнаружили, и я сильно сомневаюсь, что его когда-нибудь удастся обнаружить. Твоему клиенту придется искать исчезнувшую запись в другом месте.
— Тут все гораздо сложнее, — сказал я и сообщил Шефферу об исчезновении Леса Сент-Пьера.
Я рассказал ему о проблемах Миранды Дэниелс, которая пытается избавиться от жесткого контроля Тилдена Шекли, и изложил теорию Мило о том, что Лес мог использовать полученную от Кирнс информацию для не слишком удачной попытки шантажа. А также сообщил о ссоре между неизвестным мужчиной и Джули Кирнс, состоявшейся в субботу поздно вечером.
На другой стороне провода воцарилось молчание, довольно долгое.
— Я решил, что вам будет интересно узнать про Сент-Пьера, — продолжал я. — Вероятно, вы захотите его найти и узнать ответ на один досадный вопрос: жив ли он? И не замешан ли в убийстве Кирнс?
— Конечно, сынок, спасибо.
— Кстати, насчет типа в «БМВ». Как вы считаете, на кого он похож?
— Что ты имеешь в виду?
— Давайте не будем напускать туману, Шеффер. Черт возьми, вы очень хорошо знаете Сэмюеля Барреру. Менее чем через два часа после убийства Кирнс он выходил от Эрейни. Алекс Бланксигл из «Пейнтбраш» сказал, что еще один сыщик, кроме меня, крутился поблизости. Баррера как-то связан с этим делом — не один из его двадцати оперативников, а он сам. Когда в последний раз Сэм получал настолько выгодный контракт, что участвовал в расследовании лично?
— Мне кажется, ты слишком торопишься с выводами.
— Но вы ведь поговорите с Сэмом?
— Насколько я помню, — с сомнением сказал Шеффер, — Баррера тебя к себе не взял. Пару лет назад, когда ты подыскивал подходящую работу.
— Интересно, какое это имеет отношение к расследованию?
— Что он тебе тогда сказал?.. Что ты недостаточно устойчив?
— Недостаточно дисциплинирован. Именно это слово он употребил.
— Тебя ведь задел его отказ, верно?
— У меня есть наставница. Я придерживаюсь программы.
— Да. Кому и что ты собираешься доказать? Я лишь хочу сказать, сынок, что тебе не следует соваться в дело Шекли, в особенности если рассматривать его как твое личное соперничество с Баррерой. Я по-дружески советую тебе бросить это расследование и точно знаю, что Эрейни не станет прикрывать твою задницу.
Я посмотрел на телефонный провод у себя над головой. Сосчитал ряды скворцов.
— Вы сказали «дело Шекли». Почему?
— Называй его как хочешь.
— Он ведь уже говорил с вами? Баррера или его друзья из Бюро. Проклятье, что происходит, Шеффер?
— У тебя паранойя, сынок. Ты думаешь, меня так легко оттеснить от расследования?
Я заметил, что Шеффер тщательно подбирает слова.
— Совсем нелегко. Это меня и пугает.
— Оставь его, Трес.
Я наблюдал за рядами скворцов. Каждые несколько секунд еще один сгусток черноты слетал с вечернего неба и присоединялся к собранию. Мне не удавалось выделить щебет отдельных птиц или даже одной группы. Их голоса парили в воздухе, отражались от стен магазинов и построенных из известняка зданий кампуса у меня за спиной.
— Я подумаю над тем, что вы сказали, — обещал я.
— Если ты решишь продолжать и тебе есть, что мне сказать…
— Вы будете первым, кому я сообщу новости, если что-то узнаю.
Шеффер помолчал, потом сухо и устало рассмеялся, как человек, который уже потерял столько монет в игровом автомате, что сама мысль о невезении кажется ему забавной.
