— Ты сошла с ума?
В глазах холод. Равнодушие, крепкое как баррикада. Ей сюда вход закрыт. Вооруженный тайной, он отлично защищен, закрыт со всех сторон от ее атаки. А она обнажена, и беспомощна, и лишена в этой борьбе какого бы то ни было оружия.
Ее охватила злость. Желание ударить, ранить, уничтожить. Доставить такую же боль. Восстановить равновесие. Он сделал ее слабой, а она ненавидит слабость.
— Я хочу, чтобы ты ответил только на один вопрос. Сколько все это продолжается?
Она заметила, что он сглотнул слюну.
— Что — это?
Видимо, он почуял опасность, потому что стал избегать ее взгляда. Ее это успокоило, она почти улыбалась. Медленно, но верно чаша склонялась в ее сторону. Руль в ее руках. Он лжец и предатель, и она заставит его заплатить за все. Выстыдит.
Она села на стул напротив.
— Возможно, у тебя их несколько, но можно начать с той, с кем ты разговаривал ночью.
Он встал. Подошел к мойке и выпил воды прямо из крана. Она с трудом удерживала слова, готовые сорваться с языка. Ее молчание станет для него самой страшной пыткой, пусть рассказывает сам.
Он выпрямился и снова повернулся к ней.
— Это просто друг.
— Вот как. Я ее знаю?
— Нет.
Кратко и по существу. Но от его прямого взгляда она заколебалась. Он вдруг перестал прятать глаза. Но ведь уверенность у него может появиться только, если ее обвинения несправедливы?
— Как зовут друга? И где вы познакомились? Я полагаю, это друг женского пола?
— Разве это важно?
— Да. Для меня важно знать, что у моего мужа появился друг, которому он звонит ночью, пока я сплю в соседней комнате.
Она видела, что он колеблется. Взял грязную чашку с разделочного стола и поставил в посудомоечную машину. Потом снова сел за стол.
Муж и жена, лицом к лицу, сидят за хорошо знакомым столом.
Внезапное спокойствие.
Сейчас они поговорят. Ураган на мгновение затихнет, и они смогут пойти навстречу друг другу, поговорить так, словно речь не о них, а о других людях. На все вопросы наконец будут получены ответы, обман вскроется. И прояснится истинное положение дел, и правда проявится во всей своей наготе. А все, что будет после, их обоих пока не интересует.
Сейчас нужна правда.
— Ее зовут Мария.
— Где вы познакомились?
— Она занимается графическим дизайном в «Видмансе».
— Сколько вы знакомы?
Он пожал плечами:
— Примерно полгода.
— Почему ты не рассказывал о ней мне?
Молчание.
— Почему ты звонил ей ночью?
— Откуда ты знаешь?
— Какое это имеет значение? Ведь ты же звонил?
— Да, звонил. Она… — Он умолк, изменил позу. Казалось, больше всего ему сейчас хочется встать и уйти. — Я не знаю… Она приятный собеседник.
— И о чем же вы беседуете?
— О чем угодно.
— О нас тоже?
— Да, бывало.
Тошнота вернулась.
— И что ты ей говорил?
— Говорил, как есть….
— Ну и как есть?
Тяжелое дыхание, ему не хочется продолжать.
— Я говорил, что мы… что я… какого черта, я же сказал тебе, с ней просто приятно беседовать. Она хорошая девушка.
Хорошая девушка.
А нам вместе плохо.
Мария.
Ее муж звонил Марии, которая работает в «Видмансе», в два часа ночи. Он звонил и разговаривал с Марией, пока она лежала в одиночестве на их кровати в спальне, надев новое кружевное белье и мучаясь неизвестностью.
Черт.
О чем он ей рассказывал? О шампанском и заказанном туре? От одной этой мысли ее затошнило. Где-то есть женщина, которая знает о ее семье больше, чем она сама. Которая владеет секретной информацией. А ее предали, бросили. Ей предпочли ту, кого она никогда не видела.
Из затянувшейся паузы проступала реальность.
— И что, по-твоему, должна чувствовать я? Когда ты рассказываешь ей обо мне и наших отношениях?
Он бросил тоскливый взгляд в сторону кабинета, но она не собиралась позволить ему уйти.
— Ты что, не представляешь, каково мне? Если ты считаешь, что у нас проблемы, то говорить об этом надо со мной.
Молчание. И снова равнодушие во взгляде.
— Я имею право говорить с кем хочу, тебя это не касается.
За столом сидел чужой человек.
А может, он был таким всегда и она его не знала? Просто прожила рядом пятнадцать лет, не понимая, кто он на самом деле. Но откуда эта его злоба? Неужели он не осознает, что делает ей очень больно? Или он прекрасно отдает себе в этом отчет, но ему все равно? Почему он продолжает бить, хотя она уже побеждена?
Он встал, в глазах мелькнуло что-то новое. Что-то похожее на презрение.
— Тебя злит, что мне хорошо.
— Ах, вот в чем дело, и что же, вы спите друг с другом?
Она должна знать.
На этот раз он фыркнул:
— Что ты несешь? Нам просто нравится разговаривать, общаться. А ты прибереги фантазию для своих чертовых бизнес-стратегий.
Он вышел в кабинет, громко хлопнув дверью.
Два года назад они ее вместе красили.
Мария из компании «Видманс». Хорошая девушка.
Герань на подоконнике в кухне пора полить, она встала, чтобы взять лейку. И не забыть оплатить бассейн Акселя.
Она застыла возле окна с лейкой в руках. У въезда в соседский гараж стоял грузовик, и двое мужчин выгружали коробки с электроникой. Взлет и падение. Какие-нибудь десять метров в сторону — и все уже по-другому.
— Будьте добры Марию.
Она стояла в сквере среди деревьев. Позвонить из дома она не смогла бы. Невыносимой казалась сама мысль о том, что можно услышать голос этой женщины, находясь в окружении привычных вещей. Услышанное испачкает все, что окажется у нее перед глазами. Непонятно почему, но ею владело сильное желание услышать ее голос. Голос той Марии, которая работает в компании «Видманс» и знает больше, чем она сама. Что ей говорил Хенрик? О чем они беседовали? В каком-то смысле ей надо восстановить равновесие. Получить преимущество.
— Вам нужна какая-то конкретная Мария?
— Да, Мария.
Если у вас их несколько, дайте мне ту, которая лучше других и которая лезет туда, куда не просят.
— Видимо, вы ошиблись.
