Торгни выбросил окурок, закрыл окно. Хватит с него воспоминаний! Он отправил некролог в кучу старых газет. Но это не помогло. Ни Герда, ни связанные с ней события не торопились уходить из памяти. Они не были близко знакомы, просто обменивались несколькими словами, когда Торгни приходил к Рагнерфельдтам. По пути в дом или из дома он на миг останавливался и смотрел, как она суетится на кухне или работает в саду, стоя на коленях.
В последний раз он увидел ее сразу после этого. Его тошнило от сделанного, и, выбежав из дома, он упал на колени, пытаясь вызвать рвоту и исторгнуть из себя собственное зло.
Торгни вытряхнул из пачки новую сигарету, но окно открывать не стал. Он хотел было достать себе еще пива, однако вспомнил, что его не осталось, и снова опустился на стул.
Если бы только он вовремя понял, что счастлив! Халина и Кристофер были рядом, и он еще мог писать, не прячась за буквами, не совершив того, что навсегда лишит его права голоса. Только потеряв все, он смог оценить то, что имел.
Его страдание родилось из сравнения.
Перелом произошел незаметно.
Но со временем стал очевиден даже слепому.
Все началось тогда, когда Халина попросила взять ее в Вестерос.
Уже тогда ему надо было задуматься, она ведь никогда и никуда с ним не ездила. Услуги няни стоили очень дорого, как она объясняла. Но, когда он упомянул имя Акселя Рагнерфельдта, она вдруг изменила свое решение.
Ответ есть, но вопрос скрыт, и, чтобы он стал очевиден, должно пройти время.
И время пошло. «Ах, Аксель, Аксель!» Ее постоянные восторги. Его книги, которые она перечитывала снова и снова. Они были в доме повсюду, как будто доказывали превосходство того, кто их написал.
Торгни пытался проглотить обиду, но Халина замечала это и шантажировала его, когда они ссорились. Ситуация становилась все более напряженной, и в конце концов Торгни начал подозревать, что его обманули и между Акселем и Халиной что-то есть. И в подтверждение того, что связь поддерживается, пошли какие-то записки, письма. Он безумно ревновал.
Аксель Рагнерфельдт, его вечный соперник, победитель, успешный писатель, добившийся славы, о которой Торгни Веннберг только мечтал. Именно этот Аксель Рагнерфельдт победил его как мужчина и любовник.
Торгни вспомнил день, когда Халина собрала вещи и увела с собой Кристофера. Торгни не стал ее останавливать. Он поверил, что она уходит к Акселю. И начал искать слишком поздно. Когда увидел, что Аксель продолжает жить с семьей, а Халина и Кристофер словно сквозь землю провалились.
Он встал и пошел в комнату. Халина смотрела на него с портрета. Ее глаза замечали все его оплошности. Вечно молодая, всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки. Как неутолимая боль, она завладела его сердцем и ни на мгновение не отпускала. Он продолжал любить ее или воспоминание об их любви? Может, время приукрасило их отношения, сгладило ее капризы и непростительное вероломство? Словно навязчивая мелодия, она привязалась к нему и не отпускала.
Его тюрьмой стала неизвестность, желание получить ответы на вопросы, которые так и остались открытыми.
Поначалу Торгни был парализован случившимся. Продолжать поиски он не мог, куда себя деть — не знал. Пустая квартира напоминала о ее уходе, стены давили, гнали прочь. Но на улице он ее тоже не находил и мучительно страдал при виде любой похожей на нее женщины. Тогда от отчаяния он начал писать. Закрывшись в квартире, он попытался воссоздать ее образ, втайне надеясь, что она вернется, когда прочитает то, что он написал. Когда увидит, какой он талантливый.
«Ветер шепчет твое имя» — лучшее, что ему удалось написать.
Но и это не вернуло ее домой.
Веннберг снова потерпел фиаско. Критики обошли его роман похвалой. Потому что все и всюду говорили только об Акселе Рагнерфельдте и его Нобелевской премии. Литературный шедевр «Тень» покорил Шведскую академию. Вознесенный до небес, он стал романом века.
Сначала Торгни даже читать его не хотел, но потом любопытство взяло верх. Нужно собственными глазами увидеть, что именно сделало этого человека победителем. А его, Торгни, лишило последней надежды.
Он помнил, с каким нежеланием покупал книгу.
Помнит тревогу, охватившую его уже на первой странице, когда он наконец все понял.
Прошел год с тех пор, как он оправдывался в гостиной Рагнерфельдтов. И вот теперь перед ним открылся весь размах чудовищной лжи.
Торгни даже в дверь не стал звонить — просто открыл и вошел, уверенный в своем праве. Он не будет церемониться с человеком, который не заслуживает ничего, кроме презрения. Герда заметила его, когда он проходил мимо кухни, но от неожиданности ничего не сказала. Лишь побежала следом за ним к кабинету и догнала, когда Торгни уже открывал дверь. Аксель вскочил со стула, но через мгновение совладал с собой, старательно стараясь скрыть промелькнувший в глазах страх.
— Ничего страшного, Герда, я сам разберусь. — И Рагнерфельдт, не глядя на Торгни, закрыл дверь прямо перед встревоженным лицом Герды… Потом молча вернулся и сел за стол, положив перед собой сцепленные руки. На секунду воцарилось молчание, потом он осторожно улыбнулся, прощупывая ситуацию.
— Давно не виделись, Торгни.
Он сказал это довольно холодно, но не враждебно.
Торгни так и стоял у входа. Он был готов напасть, но решил оттянуть этот момент, видя, как неприятно его появление для Акселя. Эта вымученная вежливость. Беспокойство, проступившее на лице Рагнерфельдта красными пятнами. Сам Торгни был на удивление спокоен. Правда на его стороне, и он впервые имел преимущество. Полученная власть опьяняла, от сознания собственной силы кружилась голова. Он смаковал ситуацию как дорогое шампанское.
— Тебя избрала Академия, поздравляю.
— Спасибо.
Торгни долго смотрел на Акселя, потом перевел взгляд на стены, завешанные дипломами и фотографиями, прекрасно сознавая, как неприятно Акселю его молчание.
— Ты что-то хотел?
Торгни продолжал изучать снимки, стоя к Акселю спиной. Вот он провел пальцем по верхнему краю рамки и стряхнул пыль.
— Герда тут недосмотрела.
Он медленно развернулся и направился к полкам у противоположной стены. Склонив голову, принялся читать названия и, внезапно заметив «Ветер шепчет твое имя», сказал:
— Надо же, у тебя нашлось время на такую второсортную литературу? А мне всегда казалось, что ты успеваешь только писать свои шедевры.
— Что-нибудь хочешь? Кофе? Виски?
— Нет, спасибо.
Снова наступило молчание, Торгни водил пальцами по корешкам книг Акселя.
— Я думаю, ты пришел по делу. Но, поскольку ты не предупредил меня заранее, у меня были кое-какие планы.
Торгни остановился:
— То есть ты думаешь, я пришел по делу?
